The Middle class – the basis of stability and development of the modern society. Does it exist in Russia? What are its characteristics, socio-economic status and socio-political expectations? As far as the features of his public sentiment different from the sentiment of the majority of Russian society? What are its prospects? Will the middle class in Russia leading power to determine the future of the country? What the government should do for the formation of the middle class? Attempt to find the answers to these questions became the subject of discussion in this article.

Средний класс – основа стабильности и развития современного общества. Существует ли он в России? Каковы его характеристики, социально-экономическое положение и социально-политические ожидания? Насколько особенности его общественного настроения отличаются от настроя большинства российского общества? Каковы его перспективы? Станет ли средний класс в России ведущей силой, способной определить будущее страны? Что должно сделать государство для формирования среднего класса? Попытка найти ответы на поставленные вопросы стала предметом рассуждений в представленной статье.

Столь пристальное внимание к среднему классу и его политической роли в современном российском социуме объясняется тем, что крайне болезненный переход России к качественно новому состоянию общества, усиление кризисных процессов в экономике, политике, культуре, всплеск социальной напряженности, т.е. преобладание конфликтных путей социально-политической трансформации, поставили в «повестку дня» вопрос о способах «снятия» социальной напряженности, о методах стабилизации российской общественной системы и субъектах этой стабилизации.

Вопрос о роли среднего класса – это всегда вопрос о формировании наиболее многочисленного, активного и обеспеченного слоя общества, создающего основу для формирования и поддержания стабильности социума. В последнее время западные источники все больше пишут о том, что именно средний класс заинтересован не просто в развитии, но в особом качестве этого развития - устойчивого развития.Именно средний класс в странах с развитой рыночной экономикой и демократическим политическим строем, составляя наибольшую по численности социальную группу, выполняет ряд важнейших функций ¹. Главные из них — функции социального «стабилизатора» общества и источника воспроизводства квалифицированных трудовых ресурсов. Чем обширнее средний класс, чем меньше дифференциация между богатыми и бедными, тем стабильнее общество, тем лучше реализуется принцип социальной справедливости в общественном развитии. Именно средний класс определяет качество человеческого потенциала страны, обеспечивает преемственность поколений и жизненных ценностей. Это связано не только с состоянием физического здоровья представителей среднего класса, но и с уровнем их образовательного и квалификационного потенциала, а также с такими их личностными особенностями, как инновационный потенциал, определенный характер ценностных ориентаций, особенности мотиваций в различных сферах жизнедеятельности.

Являясь основной социальной группой, средний класс экономически развитых стран выполняет ряд очень важных социальных функций:

• Функцию социального стабилизатора: добившись определенного места в социальной структуре общества, представители среднего класса склонны поддерживать существующее государственное устройство, которое позволило им достигнуть такого положения.

• Функцию административно-исполнительного регулятора: средний класс представляет основу механизма саморегуляции гражданского общества. Именно средний класс поставляет кадры для госслужбы и управленцев разного ранга – как для государственного аппарата, так и для бизнеса.

• Экономическую функцию: средний класс производит большую часть доходов, являются крупными потребителями, инвесторами и налогоплательщиками.

• Функцию культурной интеграции: средний класс заинтересован хранить и воспроизводить и распространять ценности, нормы, традиции и законы того общества, в котором он живет.

Расцвет становления среднего класса пришелся на середину ХХ века. Формирование во второй половине XX в. модели «государства всеобщего благосостояния» сделало гораздо доступнее профессиональное образование, в том числе высшее. Кроме того, оно обусловило быстрый рост сектора социальных услуг (здравоохранения, образования, культуры и т.д.) с высокой долей рабочих мест, предполагающих принадлежность занимающих их работников к среднему классу. Даже в промышленности численность «синих воротничков» росла медленнее, чем численность «белых воротничков» различных типов. В итоге к 1960 гг. доля традиционных отрядов рабочего класса в структуре занятого населения во всех индустриальных странах резко упала и одновременно возросла доля занятых в сфере услуг, служащих и других работников нефизического труда. Но триумф среднего класса длился недолго. Начиная с 1980-х гг. внимание социологов привлекало не только усиление гетерогенности среднего класса, но и тенденция его сокращения в результате медленного роста среднего сегмента занятости на рынке труда при быстром росте верхнего и нижнего сегментов, отражающая «распад индустриализма». Эти процессы подтолкнули исследователей к новому этапу осмысления исторических судеб среднего класса. Например, известный социальный мыслитель М. Кастельс утверждает, что в результате происходящих в мире социальных процессов возникает новая общественная система, которая характеризуется тенденцией возрастания социального неравенства и поляризации, а именно одновременного роста «верхушки» и «дна» социальной пирамиды, что означает сжатие средних классов. Неравенство и поляризация предписаны самой динамикой информационального капитализма – новой эпохи развития человечества ². Данный тренд подтверждают социальные исследования. Так, согласно докладу Международной организации труда (МОТ), тенденция сокращения доли среднего класса становится все более очевидной. Причина упадка этой социальной группы - нарастающее среди граждан экономически развитых стран расслоения по уровню доходов. С 2010 по 2011 год оно выросло в 14 из 26 стран, согласно исследованию МОТ. Например, во Франции, Дании, Испании и США. "Особенно тревожная ситуация складывается в некоторых странах Европы, она начинает угрожать их экономическому и социальному устройству. Необходимо глобальное оздоровление экономики, ориентированное на продуктивные инвестиции в сочетании с более эффективной социальной защитой для самых бедных и уязвимых групп населения. Серьезное внимание следует обратить на устранение неравенства в доходах, которое продолжает расти во многих частях мира", - считает глава МОТ Гай Райдер ³. Материальное неравенство в странах с развитой экономикой усугубляется всеобщим ростом безработицы. По прогнозам МОТ, число безработных в мире к 2015 году увеличится на 8 миллионов человек и достигнет 208 миллионов.

В России не существует единого мнения по поводу определения среднего класса, границ его выделения и критериев конституирования. Рассмотрим несколько подходов к пониманию этого социального явления в России. По мнению О.И. Шкаратана, в России начала 2000-х гг. места среднему классу не было. Более того, при том типе общества, который сложился в России, и не могло быть, поскольку современное российское общество является позднеэтакратическим по своему типу (присущие этакратическому обществу отношения «власть–собственность» получили в нашем обществе частнособственническую оболочку, но остались, по мнению Шкаратана, неизменными по своей сути). В таком обществе среднего класса как несущей конструкции социальной структуры быть не может. В качестве критериев выделения среднего класса Шкаратан использует: 1) материальное положение (на основе самооценки материального положения, а также наличие определенного набора недвижимого и движимого имущества); 2) образование (не ниже среднего специального при условии владения иностранным языком или навыками работы на компьютере); 3) профессиональный статус (работники на профессиональных позициях, требующих, по меньшей мере, среднего специального образования); 4) качество жизни (экономическая компонента – использование платных медицинских и/или образовательных услуг для членов семьи, отдых на курортах, частных дачах, туризм в России и за рубежом; а также социокультурная компонента – наличие собственной библиотеки не менее 100 томов, не менее 11 культурно-досуговых мероприятий в год); 5) самоидентификация (самооценка собственного социального статуса не ниже 5 баллов по 10-балльной шкале); 6) круг общения (образование супруги/супруга или близкого друга не ниже среднего специального). ⁴ Шкаратан также отмечает, что те группы населения, которые теоретически могли бы составить основу среднего класса, в современной России оказались в тяжелом положении. Два возможных центра кристаллизации среднего класса – предприниматели и профессионалы - плохо поддерживаются проводимой государственной политикой.

Беляева Л. А. выделяет 3 группы, различающиеся своей близостью к средним классам развитых стран с рыночной экономикой (при выделении групп использовались признаки самоидентификации и такие критерии, как уровень материального благосостояния и уровень образования): - средняя масса, которая состоит из тех, кто на основании самоидентификации отнес себя к среднему слою (является средним по уровню жизни и считает, что живет, как все); - российский средний класс, который был выделен по несколько иным критериям (по критерию самоидентификации ее представители занимали средние позиции в обществе). Оценивая свое материальное положение, они отмечали, что им в основном хватает средств на жизнь, и только при покупке дорогостоящих предметов приходится брать деньги в долг. Кроме того, представители этой группы имели образование не ниже среднего специального; - идеальный средний класс, который характеризовался тем, что его представители субъективно относили себя к среднему классу, денег им хватало почти на все, но было недоступно приобретение квартиры, автомобиля или дачи, а уровень образования был не ниже среднего специального ⁵. По мнению Л.А. Беляевой, только третья группа относительно близка к средним классам развитых стран, поэтому говорить о наличии массового среднего класса в России говорить еще рано.

Финский ученый М. Кивинен отмечает, что положение среднего класса в России на настоящий момент остается весьма слабым. Его представители должны характеризоваться как определенными профессиональными позициями, так и автономией труда, однако российские специалисты имели и имеют меньше самостоятельности в труде, чем специалисты в других странах. Кроме того, «новый» средний класс в России – исторически своеобразная группа, которая является наследником русской интеллигенции. Ее положение и структура специфичны, не соответствуют положению и структуре подобных групп в западных общества ⁶. Автор приходит к выводу, что будущее среднего класса в России будет зависеть не только от общих тенденций в развитии общества, но и от собственного внутреннего становления как класса, его успехов в выработке собственных поведенческих стратегий.

Именно из-за различий в методологии определения и вычленения среднего класса внутри социальной структуры российского общества разными исследователями мы имеем различные оценки его общей численности в современном российском обществе: – от 2–3% до половины населения. При этом оценки западных экспертов относительно численности среднего класса в России оказываются даже более оптимистичны, чем оценки большинства российских специалистов.

Таким образом, суммируя ряд исследовательских баз ⁷, можно выделить следующие критерии конституирования среднего класса:

1) социально-профессиональный статус – по критерию нефизического характера труда;

2) объем человеческого капитала – по критерию наличия, по меньшей мере, среднего специального образования;

3) экономический статус – по критерию среднемесячных душевых доходов - не ниже их медианных значений для данного типа поселения, или число наименований имеющихся товаров длительного пользования - не ниже их медианного значения по населению в целом. Этот критерий отражает сложившийся уровень жизни домохозяйства, не только текущие, но и накопленные со временем доходы.

4) идентификация своего статуса – по критерию интегральной самооценки индивидом своего положения в обществе по 9 или 10 балльной шкале от 4 баллов и выше. В тоже время теоретическая строгость этого критерия вызывает серьезные сомнения, тем более, что 2/3 тех, кто не попал в средний класс по критерию самоидентификации, обычно ставят себя на 3-ю «снизу» позицию на шкале статусов, что свидетельствует не столько об объективно низком социальном статусе, сколько о завышенных социальных притязаниях с вытекающим из них большим разрывом между желаемым и реальным статусом респондента.

Выделенные критерии заслуживают того, чтобы их рассмо­треть более подробно. Прежде всего, средний класс характеризуется наличием у его представи­телей специфического и/или общего человеческого капитала, способного при­носить доход. Именно обладание этим активом выступает одной из характерных особенностей среднего класса, определяет его место в системе производственных отношений и позволяет рассматривать его как устойчивую социальную общность, как класс, а не просто среднедоходную группу общества. В качестве порогового значения данного критерия было выбрано наличие как минимум среднего спе­циального образования, т. е. профессионального образования второй ступени. С учетом результатов исследования среднего класса ⁸ ИС РАН в 2014 году по этому критерию в состав среднего класса проходили 76% опрошенных.

Социально-профессиональный статус, задаваемый, как правило, уровнем образования человека, который служит маркером положения в обществе рабо­тающей части населения. В связи с этим, в соответствии с имеющейся в научной литературе традицией, в состав среднего класса были включены: представители таких составляющих «новый» средний класс профессиональных групп, как руко­водители, профессионалы (специалисты с высшим образованием), полупрофес­сионалы, офисный персонал, служащие, в том числе военнослужащие и другие группы с нефизическим характером труда. По социально-профессиональному статусу в состав среднего класса были включены также самозанятые и предприниматели, которые составляют традиционно выделяемый «старый» средний класс, обладающий соб­ственностью на средства производства. В целом по данному критерию в состав среднего класса прошел в 2014 г. 61% работающих россиян. Два вышеописанных критерия – уровень образования и профессиональ­ный статус – являются для методологии выделения среднего класса краеуголь­ными. В западных исследованиях только их использование (или даже одного из них) обычно бывает достаточным для выделения среднего класса. Но в российских условиях возникают дополнительные проблемы, требующие их учета. Так, на­пример, встает вопрос уровня жизни и низких зарплат части специалистов из бюджетного сектора, относящихся по вышеописанным критериям к среднему классу. Поэтому в качестве еще одного критерия для отнесения респондента к сред­нему классу, думается, необходимо использовать уровень благосостояния. Пороговыми значениями данного критерия, как правило, выступают показатели среднемесячных душевых доходов не ниже их медианных значений для данного типа поселения (места проживания респондента), или количество имеющихся товаров длительного пользования не ниже их медианного значения по населению страны в целом. По этому критерию в состав среднего класса, согласно исследованию ИС РАН в 2014 г., проходило 73% опрошенных.

Наконец, еще один критерий, который был использован в исследовании 2014 г. – самоидентификация. Подобный критерий связан с реально существующей тягой людей (осознанной/неосознан­ной, выраженной/латентной и т. п.) к причислению себя к различным формам идентичностей. Применение вышеописанной методики позволило выделить на данных общероссийского эмпирического исследования долю среднего класса в совре­менном российском обществе. В 2014 г. численность выделенного таким образом среднего класса составила 42% населения в целом и 44% работающих россиян.

Таким образом, средний класс можно определить как наемных работников нефизического труда, не имеющих собственности на средства производства и продающих на рынке труда не просто свою рабочую силу, но и определенные знания и умения, а также обладающих специфическими формами социального взаимодействия и устойчивой средой обитания ⁹. Средний класс является по своей природе сложным гетерогенным образованием, который стал массовым в индустриальный и позднеиндустриальный период общественного развития. Его становлению способствовали усложнение экономического производства, формирование третичного сектора экономики, а также особая политическая направленность развития политических систем социально-экономически развитых государств.

Если судить о динамике среднего класса за последние 10 лет в России, то она характеризовалась ростом его численности в период 2003 2008 гг., затем, ее сокращением во время кризиса 2008 2009 гг. и восстановлением в 2010 г., после чего последовал новый этап ее небольшого роста. Согласно этим данным, средний класс вырос за период с 2003 по 2008 гг. с 29% до 34%, сократился до четверти населения в период кризиса и вновь вырос, достигнув к настоящему времени 42% населения страны. Однако не все представители среднего класса одно­родны с точки зрения положения и устойчивости своих позиций в обществе. Наиболее стабильная группа среднего класса – его ядро – составляет на настоящий момент менее 40% его общей численности, т. е. 16% населения в целом. К т.н. «ядру» среднего класса относятся россияне, имеющие высшее образование руководители, предприниматели и специалисты. Остальные представители среднего класса – 26 % относятся к «периферии» этого ядра. В него попадают работники средней квалификации, имеющие не только высшее, но и среднее специальное образование.

Таким образом, «ядро» среднего класса в большей степени, чем остальные группы населения, форми­руется из потомственных горожан. Однако даже в его ядре большинство представи­телей – выходцы из «малой России», что, безусловно, оказывает влияние на особенности их сознания и поведения. Тот факт, что более трети (37%) представителей среднего класса в целом проходили первичную социализацию в селах или ПГТ, а еще 29% – в городах с численностью населения менее 500 тыс. человек, надо обязательно иметь в виду, если ставить задачу его всестороннего и комплексного анализа.

В феврале 2008 г. руководством страны была предложена Программа инновационного развития России до 2020 года. Одним из положений данной программы стала задача увеличить долю среднего класса до 60-70% населения. «Нам надо добиться, чтобы все граждане нашей страны, используя свои знания и умения, а там, где необходимо, - помощь государства, имели возможность получить качественное образование, поддержать свое здоровье, приобрести жилье, получить достойные доходы. То есть иметь уровень жизни, определяющий принадлежность к так называемому среднему классу… При этом дифференциация доходов семей должна сократиться с нынешнего абсолютно неприемлемого пятнадцатикратного разрыва до более умеренного» ¹⁰. Однако планы государства реализуются не столь успешно. По результатам исследования РБК ¹¹ в 2010 г., большинство представителей российского среднего класса были не уверены в своем будущем. Такая неуверенность была обусловлена тем, что в России до сих пор не создано оптимальных условий для развития среднего класса. Среднему классу мешают развиваться барьеры, связанные с коррупцией и отсутствием правовой защищенности, монополизация рынка, слабая поддержка малого и среднего бизнеса государством, высокие налоги, большая доля теневого сектора в экономике, наличие чрезмерной социальной дифференциации между бедными и богатыми. Эту ситуацию подтверждают и более глубокие исследования ИС РАН в 2014 г. Полученные данные свидетельствуют о нарастании негативных тенденций о положении среднего класса на рынке труда и возможностей его саморелизации. За период с 2003 по 2014 гг. в среднем классе заметно - с 36% до 15% - сократилась доля тех, кто смог повысить уровень своего образования или квалификации, а также с 31% до 10% – получить повышение на работе или найти новую, более подходящую работу. Но не это характеризует особенности среднего класса в современной России. Как видно из данных, представленных в Таблице 1, ядро среднего класса более чем на 2/3 сосредоточено на предприятиях госсектора. Это означает, что частный сектор экономики предъявляет достаточно слабый спрос на высококвалифицированную рабочую силу.

Таблица 1. Занятость на государственных, частных и приватизированных предприятиях
представителей различных групп населения, 2014 г., % от работающих

Достаточно красноречивую характеристику состояния и качества развития среднего класса в современной России дает сравнительный анализ его занятости по секторам экономики:

Таблица 2. Занятость в различных отраслях и секторах экономики в России, Германии
и Великобритании, 2012 и 2013 гг., % от работающих ¹²

Сопоставление данных Таблицы 2 показывает, что и Германия, и Великобритания к началу 2000-х годов уже начали переход к постиндустриальной модели развития, для которой характерна массовая занятость в четвертичном секторе. Большая часть рабочей силы в этих странах (36% и 38%, соответственно) работает сейчас именно в отраслях четвертичного сектора, который является «точкой роста» экономики развитых стран. Это неизбежно вле­чет за собой и рост в структуре их занятости доли профессионалов – фактически это единственная профессиональная группа, по которой в 2000-х годах наблюдался существенный рост - с 13% до 18% в Германии, с 13% до 19% в Великобритании. В то же время в России население чаще всего (35%) занято во вторичном секторе эконо­мики, который включает занятость в промышленности, строительстве, транспор­те, а также в области производства и распределения электроэнергии, газа и воды. Следовательно, работающие в нем в массе своей – это рабочие, т. е. представители группы, которая независимо от своего уровня доходов не относится к среднему классу (хотя при этом они вполне могут оказаться в составе среднедоходных слоев). Различия в занятости в России и развитых странах отражают, таким об­разом, тот факт, что российское общество находится пока в другой исторической эпохе, нежели ведущие страны Запада, а именно – в эпохе позднеиндустриального развития. Именно для этой эпохи, как показывает исторический опыт, характе­рен быстрый рост среднего класса и превращение его в доминирующую в обществе социальную силу. Причем в составе данного класса именно на данном этапе отно­сительно велика доля полупрофессионалов, клерков, служащих и т. п. групп, т. е. представителей среднеквалифицированных «белых воротничков», и относительно ниже, чем это характерно для обществ с доминированием четвертичного сектора экономики, доля профессионалов. Фундаментальное расширение среднего класса и его устойчивый рост воз­можны только при завершении в России позднеиндустриального этапа развития и начале перехода к постиндустриальной модели развития, т. е. развития в России «экономики знаний» на фоне диверсифицированной структуры экономики в целом.

Своеобразное «топтание» на месте в процессе перехода к инновационному типу развития не могло не отразиться на качестве состояния человеческого капитала среднего класса. Как показывают последние исследования ИС РАН, россияне вообще, и представители среднего класса, в частности, гораздо реже стали прикладывать усилия для наращивания и даже поддержания своего человеческого капитала. Само это наращивание стало в гораздо меньшей степени предопределять их карьерные перспективы, и в этих условиях их озабоченность воз­можностью приобретения новых знаний заметно снизилась. Причина всех этих негативных тенденций в области роста человеческого ка­питала среднего класса – завершение структурной перестройки экономики, прекращение создания в массовом масштабе новых рабочих мест, требующих высококвалифи­цированного труда, и вытекающее из этого для работников сокращение возмож­ности использовать дополнительные знания для карьерной мобильности. Людей с высшим образованием, имеющих навыки использования информационных технологий и хотя бы в какой-то степени знающих иностранные языки, в России сейчас больше, чем рабочих мест, где требуются эти характеристики человече­ского капитала. В итоге, они уже не гарантируют карьерного роста, выступая до­полнительными бонусами скорее для работодателей, чем для работников.

Показателем ощущения непрочности своего социально-экономического положения является преобладание потребительской ориентации в социально-экономической активности среднего класса. Как свидетельствуют данные, российский средний класс, в отличие от его зарубежных «коллег», отнюдь не харак­теризуется относительно большей распространенностью у него сберегательно-ин­вестиционных установок, чем у остальных россиян. Доминирующей стратегией рас­поряжения свободными финансовыми активами у него выступает потребительская стратегия. При этом наблюдаются до­вольно существенные различия между «ядром» среднего класса и его «периферией» – в последней инве­стиционно-сберегательные установки и поведение выражены еще слабее, чем в «ядре». Ведущая же роль принадлежит в ней задачам обеспече­ния выживания. Это свидетельствует об ощущении «периферией» среднего класса крайней неустойчивости своего условного благополучия, понимания необходимости созда­вать «страховой резерв» в условиях нестабильности и слабой предсказуемости социально-экономического развития, особенно в условиях кризиса.

Интересно отношение представителей среднего класса к вопросам социальной справедливости и неравенства: они в целом демонстрируют больший тренд отхода от патерналистко-уравнительного восприятия социального неравенства и справедливости. Для них определенная степень неравенства в обществе не просто приемлема, но даже желательна. В этом вопросе с ними солидарны и остальные россияне, хотя допустимая степень глубины нера­венств в представлениях среднего класса больше. Однако эти неравенства должны отвечать представлениям среднего класса об их справедливости и легитимности: быть основанными на более эффективной работе или более высоком уровне образо­вания в условиях, когда у всех были равные возможности для заработка. При этом такие проявления неравенств, как доступ к лучшему образованию или медицинским услугам из-за более высоких доходов для представителей среднего класса представляются скорее несправедливыми. И в этом они солидарны с мнением всего населения страны.

Весьма информативны полученные данные о представлениях среднего класса о желательном векторе развития страны:

Таблица 3. Лозунги, выражающие представления о желаемом будущем России
в представлениях среднего класса и остальных россиян, 2014 г., %
(отранжировано по ответам представителей среднего класса)

Как видно из таблицы, представления среднего класса о желаемом будущем России в целом отражают ту картину, которая характерна и для всего российского общества. Эти представления четко артикулируют существующий в обществе запрос на социально-ориентированный мягкий консерватизм. Со значительным отрывом лидирует лозунг социальной спра­ведливости, равных прав для всех и сильного государства (отметим, что представители среднего класса в несколько меньшей степени, чем остальные россияне, поддерживают этот лозунг, хотя и среди них он является наиболее популярным – его выбрала половина его представителей при 56% среди остальных россиян). Обращает на себя внимание тот факт, что представители среднего класса выступают за сбалансированное развитие страны: им, с одной стороны, не близки лозунги сильной и жест­кой власти или революционного переустройства России; с другой – они не поддерживают идею свободного рынка с минимальным вмешательством государства в экономику. Сближение с Западом также не является для них приоритетом. Таким образом, вновь подтверждается вывод о стремлении среднего класса к «особому пути» России, который не совпадает с западным вектором общественного развития. По мнению его предста­вителей, этот путь должен характеризоваться не только свойственным странам Запада обеспечением социальной справедливости, равных прав для всех граждан, возможностью са­мовыражения для каждого (вспомним также об устойчивом предпочтении представителями среднего класса общества равенства возможностей над обществом равенства доходов), но и достаточно активной ролью государства в социальной и экономической сфере, что менее характерно для современного неолиберального западного вектора развития. Интересно, что представители среднего класса чаще, чем россияне из других групп, ощущают свою близость с приверженцами русской культуры: в «ядре» среднего класса устойчиво воспринимает себя именно так половина всех его представителей. Это подчеркивает роль среднего класса как носителя национальной культуры.

Сложной и амбивалентной является ценностно-мотивационная характеристика российского среднего класса. Для его «ядра» безусловно преобладание ценностей общества модерна, а именно – нонконформизм, внутренний локус-контроль, ориентация на инициативу и приоритет равенства возможностей.Однако при этом сложно говорить об однозначном до­минировании этих ценностей у всего среднего класса. Хотя и составляющая меньшинство, но зна­чительная доля его представителей придерживается противоположных, традиционалист­ских ценностей. Средний класс демонстрирует ту же ценностную неоднородность, которая свойственна в настоящий момент и всему обществу в целом, хотя его представители дальше продвинулись по пути перехода от традиционалистских ценностей к ценностям модерна. Причем возраст здесь выступает одним из важнейших дифференцирующих факторов. Продвижение представителей среднего класса к ценностям рационально-активисткого типа более всего проявляется в его понимании места и роли государства в социально-экономическом пространстве в целом: он настроен на сотрудничество с государством в построении сильной экономики, а не на простое перераспределение имеющихся у го­сударства ресурсов, проявляя конструктивный подход и готовность взять на себя ответственность за собственное социальное благополучие с государством. Это особенно показательно при отношении представителей среднего класса к проблеме соотношения личных и общественных интересов. Хотя представления самого среднего класса по этому вопросу неоднородно: так, большинство в нем считает, что личные интересы – главное для человека (60%), меньшая, но все же достаточно значительная доля его представителей (40%) уверена, что личные интересы нужно ограничивать во имя интересов страны и общества. В этих условиях запрос к совершенствованию институтов социальной по­литики со стороны среднего класса будет только нарастать, особенно если учесть, что оценка россиянами динамики состояния социальной сферы за последние годы весьма неблагоприятная. Средний класс реже дает отрицательную, чем положительную оценку динамики ситуации в последние годы только в части ре­шения проблемы безработицы и возможности зарабатывать. Особенно негативно представители среднего класса оценивают состояние таких институтов социальной сферы, как среднее и высшее образование, здравоохранение и т. д. Таким образом, максимально используя при решении социальных проблем свои фи­нансовые и социальные ресурсы, средний класс все же не может самостоятельно справиться с ними в полной мере. Текущее состояние государственных социальных институтов скорее вызывает в нем недовольство, нежели дает основания для доверия и стимула к взаимодей­ствию с государством в этой области. Так, исследования по проблеме состоятельности институтов публичной сферы показало, что наибольшую несостоятельность с позиции более чем 80 % опрошенных демонстрируют механизмы противодействия коррупции, региональная система здравоохранения, механизмы публичного контроля за деятельностью органов власти и механизмы формирования и отстаивания общественных интересов¹³. Особенно велика тревога по поводу состояния трудовой сферы. При нестабильности экономической ситуации наиболее уязвимыми являются трудовые позиции именно представителей среднего класса. Подобная ситуация лишает средний класс возможности предпринимать что бы то ни было для улучшения своего по­ложения самостоятельно и размывает основы его относительного благополучия. Именно поэтому страх остаться без работы – единственный страх среднего класса, который за последние годы вырос: с 24% среди работающих в 2003 до 30% в 2014 г. Неудивительно, что в этих условиях средний класс предъявляет запрос на более активное участие госу­дарства в обеспечении не только функционирования социальной сферы, но и рынка труда.

Российский средний класс не хочет «садиться на нефтяную иглу» и считает необходимым построение экономи­ки, ориентированной на высокотехнологичное и наукоемкое производство. Только такая модель, по его мнению, обеспечит стабильность его экономического положения и позволит выступать полноценным партнером государства в удовлетворении своих социальных потребностей. Растет запрос представителей среднего класса на меритократическую систему продвижения и самореализации. Более активисткая модель отношения к собственной жизни, ее планированию, рационализация отношений с политической властью указывает на рост демократических ценностей и ориентаций. Самым существенным общественно-политических противоречием, которое особенно беспокоит средний класс, выступает противоречие между властью и народом и примыкающее к нему противоречие между гражданами и чиновниками. Причем в определении данного противоречия практически все группы российского населения демонстрируют высокий уровень согласия, что говорит о формировании достаточно широкого антиэлитного консенсуса. Как видно из нижеприведенных данных, уровень поддержки власти, а также не­обходимости стабильности остались примерно на том же уровне, что и год назад, а вот сторонников наведения порядка «твердой рукой» в стране среди представи­телей среднего класса, стало существенно меньше. Причем сокращение это весьма существенное – с 61% до 51% по среднему классу в целом. Соответственно, выросло число приверженцев демократических ценностей (см. таблицу 4).

Таблица 4. Согласие с суждениями населения в целом и среднем классе об отношении
к власти, демократии, переменам в обществе, 2013/2014 гг., %

Появление в составе среднего класса новых поколений, которые не ведают страха, более образованны и открыты современному миру, включены в сетевые коммуникации, создает мощный запрос на новые стандарты политической свободы, которые ни один политический режим не может игнорировать. Однако средний класс в России лишен политической базы, которая бы позволяла активно проявлять его представителям гражданскую и политическую позицию. Как показали наши исследования, он за прошедшие годы, накопил значительный критический потенциал по отношению институтам публичной политики как социально-экономической активности, так и социально-политической¹⁴. Самой чувствительной точкой мобилизации представителей этого класса выступают, прежде всего, проблемы коррупции, фальсификации обратных связей, неработоспособность судебной системы, отсутствие надежной защиты института частной собственности и разрушение каналов системного представительства своих интересов. В целом же, последние исследования ведущих социологических центров страны свидетельствуют о том, что современную молодежь уже не устраивает сложив­шаяся в России «элитарная» модель капитализма, когда некоторый рост уровня материального благосостояния населения сопровождается сужением «коридора возможностей» в разных сферах и областях жизни, включая сферу политики. Что же касается довольно большого числа сторонников «порядка», то далеко не все из них согласны его наводить путем «закручивания гаек». Действия властей, как показывают исследования, даже самые жесткие, подавляющему большинству россиян видятся исключительно в правовом поле и правовыми методами – даже по отношению к коррумпированным чиновникам и олигархам.

В целом можно отметить, что исследование ИС РАН особенностей состояния среднего класса в 2014¹⁵г. зафиксировало две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, сохраняется сравнительно высокий уровень поддержки власти, настороженное отношение к любым переменам, а с другой - происходит постепенное осознание, прежде всего, средним классом, того, что в стране не все благополучно, а курс, проводимый властями, нуждается если и не в радикальной ломке, то в суще­ственной корректировке. Думается, одной из причин роста ценности гражданского участия, щепитильности к демократической процедуре и в целом социальному активизму стал приход в политику, так называемого, поколения «нулевых» – людей, чья политическая социализация пришлась на бурные 1990-е гг. и чья картина мира сформировалась в период демократической трансформации. С одной стороны, у этого поколения представления о политике сложились под влиянием официальной демократической риторики, которую они усвоили изначально, с другой – эта официальная картинка не очень стыковалась с реальными политическими практиками. Такой когнитивный диссонанс подталкивает это поколение к протесту. Именно эти люди вышли на Болотную и Сахарова, они голосовали за Навального и Ройзмана, и, хотя они не определяют лицо всей российской политики, их присутствие изменило политический ландшафт, который сегодня выглядит не так, как это было еще несколько лет назад. Ниже приведенные данные свидетельствуют, что представители среднего класса показывают более деятельное отношение к публичной активности (см. таблицу 5), чем остальное российское население:

Таблица 5. Участие в деятельности каких-либо общественных организаций, объединений
и сообществ различных возрастных групп СК, 2014 г., %

Особой спецификой отличается политическая активность среднего класса в стране. Работа в политических партиях привлекает 2 3% его представителей, а вот участие в вы­борных кампаниях в качестве волонтеров (наблюдателей, агитаторов, сборщиков под­писей) – более чем в два раза больше – 7 8%. Сетевая политическая активность оказалась ниже, чем это иногда представляется. Если в целом активным участником сетевой политической активности считает себя каждый десятый опрошенный представитель среднего класса, то лишь 3 4% из их числа используют эти сообщества (социальные сети, форумы) для связи со своими политическими единомышленниками. Сравнительно неве­лика и доля участвующих в политических акциях прямого действия (митингах, демонстрациях) – всего 1 2%. При этом интерес к событиям политической жизни в сред­нем классе и, особенно, в его «ядре» достаточно высок, особенно по сравнению с населением в целом. Постоянно их обсуждают с друзьями, коллегами по работе 27% пред­ставителей среднего класса, 31% его «ядра» и лишь 21% всех опрошенных россиян. А в некото­рых группах среднего класса этот интерес существенно выше. В Москве же и Санкт-Петербурге практически каждый второй представитель среднего класса (54%) очень живо интересуется политической жизнью своих городов и страны в целом. Именно в мегаполисах очень велика электоральная активность и недовольство имитацией выборными процедурами.