АКТУАЛЬНАЯ  ИСТОРИЯ

Историк Евгений Тарле и его оппоненты

В этом году исполняется 150 лет со дня рождения известного российского и советского ученого историка Евгения Викторовича Тарле.

Тарле начинал с легального марксизма, доказывавшего неизбежностькапиталистического развития России и критиковавшего теории ее особого пути.   Фото 1903 года из архива музея СПб ГУФК.

Он появился на свет 8 ноября 1874 года в Киеве в семье купца первой гильдии еврейского происхождения из Херсонской губернии. Молодой Тарле в 19-летнем возрасте, будучи студентом Киевского университета, перешел в православие, совершив обряд крещения в Киевском соборе под именем Евгений. Женился на религиозной девушке из дворянской семьи Ольге Григорьевне Михайловой и прожил с ней в браке 60 лет.

Детство и юность Тарле прошли в городе Херсоне, где он окончил классическую мужскую гимназию. В 1882 году Тарле поступает в Новороссийский университет в Одессе, а затем по окончанию первого курса переводится на историко-филологический факультет Киевского императорского университета. Большое влияние на студента Тарле оказал один из видных представителей «русской школы» историков Великой Французской революции, крупный специалист по истории Франции профессор Иван Васильевич Лучицкий. В 1896 году на выпускном курсе Евгений Тарле публикует свою первую научную работу и по рекомендации проф. Лучицкого оставляется при кафедре. История Франции навсегда окажется в центре научных интересов Тарле, страны, к которой он относился с большой любовью и уважением.

Вместе с Тарле на факультете учились будущие выдающиеся отечественные мыслители и философы Николай Бердяев и Сергей Булгаков, Тарле также как Бердяев и Булгаков стал приверженцем марксистских идей, в основном в духе так называемого легального марксизма, доказывавшего неизбежность капиталистического развития России и критиковавшего народнические теории особого пути развития нашей страны. В 1897 – 90 годах молодой Тарле принял участие в деятельности нелегальных социал-демократических марксистских кружков, был арестован и сослан под гласный надзор полиции в Херсонскую губернию. А его однокашника по университету Николай Бердяева сослали в Вологодскую губернию. Тарле имел статус политически неблагонадежного, и на определенный период ему была запрещена преподавательская деятельность, несмотря на то, что Киевский университет присвоил ему звание приват-доцента.

В 1901 году выходит отдельной книгой магистерская диссертация Тарле, посвященная Томасу Мору британскому мыслителю, представителю социалистической утопической мысли, которая заслужила положительную оценку самого Льва Толстого. После выхода царского Манифеста 17 октября 1905 года молодой приват-доцент приобрел широкую известность как пострадавший в результате разгона конной полицией 18 октября политического митинга у здания Технологического института в Санкт-Петербурге. Некоторые демонстранты, преподаватели и студенты получили ранения в голову в результате ударов палашами. Среди них был и Тарле. В частной типографии была оперативно выпущена почтовая открытка с фотографией раненого приват-доцента Евгения Тарле на больничной койке с перебинтованной головой. Открытка разошлась по всей стране и к осени 1905 года о Тарле уже знала вся оппозиционная общественность, выражавшая свое возмущение насилием над молодым ученым. В годы первой русской революции Тарле публиковал свои лекции в либеральных и марксистских изданиях посвященные революционной истории Франции, которые имели особую актуальность для тогдашней России. «Падение абсолютизма» в журнале «Мир божий», «О Декларации прав человека и гражданина» в журнале «Образование», «Самодержавие Николая I и французское общественное мнение» в журнале «Былое».

После победы Февральской революции 1917 года Тарле был назначен членом Чрезвычайной следственной комиссии по делам царских министров. В июне 1917 года в составе российской делегации направленной по решению ЦИК Советов участвует в международной конференции социалистов и пацифистов в Стокгольме для выработки проекта мирного договора для воюющих держав. Тем не менее, по ее итогам Тарле на страницах оборонческой меньшевистской газеты «День» выступает с критикой этой конференции и ратует за верность союзническим обязательствам России странам Антанты и продолжение войны до победного конца в духе программы лидера кадетов Павла Милюкова. Выступая как публицист в газете «День», Евгений Тарле пророчески предсказывал в разгар июльского политического кризиса: «Если в самом деле, что и гибнет, то это надежды на демократическое обновление России».

Однако политики оборонцы (среди них оказался и историк Евгений Тарле) явно не учитывали растущее недовольство народа продолжением войны и ухудшением материального положения людей, что явно вело к радикализации общественных настроений и утрате демократической перспективы развития.

После Октябрьской революции, к которой Тарле отнесся критически, и начала «красного террора» в ответ на покушение на председателя Совнаркома Владимира Ленина, сопровождавшегося расстрелом заложников взятых из числа так называемых эксплуататорских классов, он публикует в независимом издательстве «Былое» подборку документов «Революционный трибунал в эпоху Великой Французской революции». В предисловии к публикации Тарле отмечает губительную роль сыгранную преступными элементами, использовавшими революционный террор в неблаговидных целях.

В 1918 году его избирают ординарным профессором Петроградского университета, а в 1921 году членом-корреспондентом Российской академии наук, академиком он станет в 1927 году. В 1918 году Тарле становится одним из руководителей Петроградского отделения Центрального архива РСФСР. Главной задачей в это тяжелое время было спасение и сохранение бесценных архивов Петрограда. В 1922 году Тарле предложили кафедру в Сорбонне, но он отказался от возможности этой добровольной эмиграции. В 1923 году по поручению Директора института Маркса-Энгельса Давида Рязанова выезжает во Францию для сбора и приобретения архивных материалов и документов по истории марксизма и международного рабочего движения.

У Евгения Тарле, и ряда других историков получивших признание в дореволюционной России, стали возникать конфликты с претендовавшим на роль официального историка - марксиста Михаилом Покровским и его молодыми последователями. Видный деятель большевистской партии и профессиональный ученый историк Михаил Николаевич Покровский, ученик Василия Ключевского, приобрел известность еще до революции своими работами «Русская история с древнейших времен» и «Очерки истории русской культуры». Происходивший из семьи статского советника, член РСДРП с 1905 года, Покровский был одним из руководителей Октябрьской революции в Москве и с 1918 года занимал пост заместителя Народного комиссариата просвещения и стоял у истоков создания советской системы образования, возглавлял Институт красной профессуры и был редактором ведущих исторических журналов.

Ситуация усугубилась личным соперничеством между ними. Во Франции Тарле был с почетом принят ведущими историками и был избран членом «Общества истории Французской революции» и «Общества по изучению Великой Войны». Академия политических наук при Колумбийском университете избрала Тарле своим почетным членом. Тогда как Михаил Покровский его школа не пользовалась международным признанием, что стало очевидным во время международных конгрессов историков, проходивших в Европе в 20-е годы. Разногласия Тарле с Покровским вылились в открытый конфликт по поводу исследования истории первой мировой войны. Покровский в своем сборнике статей «Империалистическая война» называл инициатором войны Антанту и особенно Николая II и царское правительство, тогда как Тарле считал виновником развязывания войны Германию и Австро-Венгрию. Ожесточенную критику, чреватую определенными для Тарле оргвыводами, вызвал его курс лекций «Европа в эпоху империализма 1871 – 1919», которую Михаил Покровский в 1928 году назвал антимарксистской и «ловкой маскировкой под марксизм». Этот конфликт был не только личным противостоянием двух ученых историков. Возникло соперничество между историками из Академии наук и историками из Института красной профессуры и Общества историков – марксистов во главе с Покровским. Академических ученых называли «попутчиками». «Марксисты» издавали свои журналы, а «попутчики» свои. В 20-е годы такой плюрализм был еще возможен. Покровский и его ученики выпустили серию из семи книг «СССР в капиталистическом окружении», а Е.В.Тарле, С.Ф.Платонов, А.Е. Пресняков «Историческую библиотеку. Россия и Запад в прошлом». В 1924 году в рамках этого начинания вышла первая крупная работа Тарле по международным отношениям – «Европа от Венского конгресса до Версальского мира, 1814 – 1919 гг.».

Борьба историков «марксистов» с «попутчиками» перекинулась и на Академию наук, которая обладала определенной автономией, и отказывалась избирать в свой состав партийных бонз: Михаила Покровского, Николая Бухарина, Давида Рязанова, а также «истинных марксистов»: философа А.М.Деборина, литературоведа В.М.Фриче и историка Н.М.Лукина. Деборин впоследствии будет объявлен «меньшевиствующим идеалистом», историк Лукин репрессирован в 1938 году. Трагическая судьба Бухарина и Рязанова хорошо известна. В апреле 1927 года решением ВЦИК был принят новый устав Академии, по которому она была передана в подчинение правительству. Однако, несмотря на это Евгений Тарле был избран в академики, а Бухарина и Покровского не допустили даже к баллотировке.

Конфликту с Академией наук был придан политический характер. Были организованы митинги рабочих и служащих, на которых принимались резолюции, где были такие слова: «Пускай ученые-обскуранты знают, что рабочий класс, не задумываясь, перешагнет через них». В конце концов, академиков заставили избрать предложенных деятелей, для чего ученых вызывали на заседание Совнаркома.

Была создана правительственная комиссия по проверке АН СССР, и она обнаружила в ней скрытых вредителей и классово чуждые элементы. К концу 1929 года из 259 членов 71 был изгнан из Академии. Эти преследования совпали с крутым поворотом в политике властей: отказом от НЭПа, и началом коллективизации и «ликвидации кулачества как класса».

ОГПУ предприняло попытку сфабриковать так называемое «академическое дело», по которому было арестовано 130 человек.

Тарле был арестован 29 января 1930 года, были также арестованы известные историки академик С.Ф. Платонов, член-корреспондент Ю.В. Готье и многие другие. Однако до суда и официального приговора дело не дошло. Всех арестованных ученых сослали решением ОГПУ в Поволжье, Сибирь и Казахстан. Академик Тарле, после длительного пребывания в камере предварительного заключения, был отправлен в ссылку в Алма-Ату. Эти репрессии сопровождались компанией политической травли «академиков» со стороны историков – марксистов во главе Михаилом Покровским, что официально называлось в прессе «разоблачением классовых врагов на историческом фронте».

За Тарле вступились известные ученые историки Франции, включая автора Истории Французской революции Альбера Матьеза, поклонника якобинцев и Робеспьера. К властям в защиту Тарле обратились вдова Георгия Плеханова Розалия Плеханова и президент Академии наук А. П. Карпинский. Но это не помогло. В 1931 году Евгения Тарле исключили из Академии на общем собрании тайным голосованием. По новому Уставу, принятому в 1930 году в состав Академии было запрещено избирать лиц «проявивших враждебное отношение к революционному движению пролетариата». В первом звуковом документальном фильме о процессе по делу Промпартии среди разоблаченных врагов народа упоминается и академик Тарле как несостоявшийся министр иностранных дел контрреволюционного правительства, которое собирались якобы сформировать заговорщики.

В 1932 году умирает Михаил Покровский, а Тарле с почетом возвращается из ссылки. Освобождать его в Алма-Ату в марте 1932 года прибывает Арон Сольц председатель комиссии по партийной этике и член Президиума Верховного Суда СССР, которого в советской прессе называли не иначе как «совестью партии». В августе 1933 года последует амнистия для тех, кто был арестован по «академическому делу», делам «краеведов–шпионов» и других. Из ссылок и лагерей вернутся многие ученые, среди них будущие академики Дмитрий Лихачев, Сергей Сказкин.

31 октября 1932 года Тарле в письме поэтессе Татьяне Щепкиной-Куперник сообщает, что ему оказали «блестящий и теплый прием» в Кремле и обещали дать работу. Через месяц Тарле был введен в состав Государственного ученого совета при Наркомпросе РСФСР (до 1966 года союзного министерства не существовало), куда входили такие видные фигуры как Надежда Крупская, Георгий Кржижановский, Юрий Стеклов. Причем народный комиссар просвещения Андрей Бубнов на его заседании, представляя Тарле торжественно заявил: «Нам было дано указание украсить Государственный ученый совет некоторыми первоклассными учеными. Первым из них нами приглашен Евгений Викторович». А в сентябре 1937 года Тарле был восстановлен в звании действительного члена (академика) АН СССР. Реабилитация Тарле и других ученых была связана с начавшимися изменениями во внутренней и внешней политике. В ноябре 1932 года был подписан советско-французский договор о ненападении, а французская пресса не раз писала о преследовании в России известного историка, специалиста по истории Франции. Но как полагает историк Владлен Сироткин в предисловии к книге Тарле «Талейран», изданной в 1992 году: «Еще более важным для судьбы ссыльного был поворот Сталина от космополитической доктрины мировой пролетарской революции к национал-большевизму, к старым традициям государственности и имперской идеологии». Этот патриотический поворот Сталина не был, конечно, возвратом к имперской идеологии в классическом понимании, но сыграл важную роль в изменении отношения в лучшую сторону к истории и культуре прошлого России.

С 1934 года, как известно, было восстановлено преподавание истории в школах, как полноценного предмета, охватывающего, в том числе, всю историю России. В постановлении Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» была осуждена созданная под руководством Покровского система исторического образования и в частности было сказано: «Вместо преподавания истории в живой занимательной форме с изложением событий и фактов в хронологической последовательности, с характеристикой исторических деятелей учащимся преподносят абстрактные определения общественно-экономических формаций, подменяя таким образом связное изложение истории абстрактными социологическими схемами».

Это постановление стало важным шагом в отказе от господствовавших до этого догматических интерпретаций марксистских концепций в советской исторической науке и школьном образовании. «Разрыв с прошлым или преемственность – вот что разделило марксистскую «школу Покровского» с «буржуазной» школой «классовых врагов» Платонова – Тарле на рубеже 20-30-х годов, - подчеркивал Владлен Сироткин.

Во второй половине 30-х годов само наследие историка Покровского было подвергнуто уже официальному осуждению, а некоторые его последователи историки-марксисты были репрессированы.

В 1936 году с критикой историософских взглядов Покровского и его школы выступили Николай Бухарин и Карл Радек. Михаил Покровский, признанный ранее «непримиримый борец за большевистскую партийность в науке против «право» и «лево» оппортунистических извращений марксизма-ленинизма, против контрреволюционного троцкизма и буржуазных теорий», был обвинен в экономическом материализме чуждом марксизму, отрыве исторических законов от конкретных фактов, незнании диалектики. И это было только начало. Было объявлено, что историческая концепция Покровского была «лишена чувства родины», а его труды отличает «игнорирование ленинско-сталинских указаний по вопросам истории». Сталинский партийный историк, более известный как предводитель «Союза воинствующих безбожников», Емельян Ярославский отмечал в «Правде», что взгляды школы Покровского представляют собой «антимарксистские извращения и вульгаризаторство». При этом разоблачителей Покровского совершенно не смущал тот факт, что сам Ленин, положительно оценивал его труды. Ознакомившись с работой Покровского «Русская история в самом сжатом очерке» в 1920 году Ленин поздравил автора с успехом, рекомендовав, чтобы книга стала учебником дополнить ее хронологическим указателем, «чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты». А данные Лениным рекомендации автору стали интерпретироваться как критика самого труда Покровского.

О том насколько влиятелен был Михаил Покровский можно судить хотя бы по тому факту, что до 1937 года Московский Государственный университет носил его имя!

Выдающийся историк и либеральный политик Павел Милюков откликнулся на эти метаморфозы в исторической науке в СССР в 1937 году статьей «Величие и падение Покровского (эпизод из истории науки в СССР) в эмигрантском журнале «Современные записки». Милюков отмечает, что « внутри страны Сталин отвергает «марксистскую» школу Покровского и реставрирует национальную историю со всей ее терминологией, пытается поднять уровень школы». Как обращал внимание Милюков в своей статье: «Покровский отрицал даже личность Петра Великого - в истории, когда сравнение с Петром уже становилось ходячим приемом лести «великому и гениальному вождю народов».

В сборнике АН СССР «Двадцать пять лет исторической науки в СССР», вышедшем в 1942 году, работам Покровского были предъявлены серьезные обвинения. Было отмечено, что Покровский отрицал «всякое национальное и прогрессивное значение за войнами русского народа», такими как Ливонская война, Северная война, что он «не заметил военных талантов» Петра I, «совершенно отрицал действительный народный характер Отечественной войны 1812 г». «Первую мировую войну 1914—1918 гг. понимал совершенно неправильно, считая, что нападающей стороной в ней была Россия и союзники, а не Германия Вильгельма II. Вся военная история Русского государства в древности до XX в. рисовалась ему в виде разбойничьих набегов постепенно усиливавшегося хищника». Таким образом, можно констатировать, что в споре двух историков восторжествовала патриотическая линия Тарле и других представителей академической школы.

Однако из этого не следует, что мы должны воспринимать все труды Михаила Покровского исключительно в негативном свете, несмотря на то, что его школа нанесла вред исторической науке в нашей стране. Его концепция развития феодализма и торгового капитализма в России представляет интерес. Также явно упрощенными выглядят современные попытки представить Михаила Покровского сторонником троцкизма и его теории мировой перманентной революции. Дело в том, что главным оппонентом Покровского в его взглядах на русскую историю в начале 20-х годов выступил как раз Лев Троцкий. Эта полемика велась в совершенно свободном режиме, и влиятельному тогда большевистскому вождю Троцкому и в голову бы не пришло применять против спорящего с ним известного историка и товарища по партии какие-либо репрессивные меры. Более того в 1930 году Троцкий в статье «Перманентная революция» фактически предвосхищает обвинения предъявленные потом Покровскому сталинским официозом. Он называет Покровского «неистощимым конструктором исторических схем, с большим вкусом подкрашенных под марксизм».

В начале 60-х годов прошлого века, после ХХ съезда КПСС, отношение к Покровскому изменилось, его основные труды были переизданы, однако какого-либо возвращения к его концепциям в советской исторической науке не произошло. Но многие сталинские установки державно-патриотического толка в исторической науке были поставлены под сомнение.

Наибольшую известность Тарле принесли написанные им блестящие биографии Наполеона и Талейрана. После выхода в 1936 году в серии ЖЗЛ книги «Наполеон» была опубликована в «Правде» разгромная рецензия, за которой могли последовать неприятности для ученого. Однако на следующий день по указанию Сталина последовало опровержение, а работа Тарле получила положительные оценки вождя. За коллективный труд «История дипломатии» и работу «Крымская война» академику Тарле была присуждена Сталинская премия первой степени в 1943 и 1946 годах. Большое значение имеют работы Тарле «Европа в эпоху империализма» (1927), «Нашествие Наполеона на Россию». В годы Великой отечественной войны, работая в эвакуации в Казани, Тарле выступает с публицистической работой «Гитлеровщина и наполеоновская эпоха». В ней автор, показывает карикатурность сравнений Гитлера с Наполеоном, «ничтожного пигмея с гигантом», опираясь на известное высказывание Сталина, о том, что попытки германской пропаганды представить Гитлера фигурой равной Наполеону смехотворны, поскольку Наполеон выражал интересы прогрессивных сил, а Гитлер – самых реакционных.

Скончался Евгений Викторович Тарле в 1955 году и похоронен на Новодевичьем кладбище. Российская академия наук с 1991 года присуждает Премию имени Е.В. Тарле за выдающиеся научные работы в области всемирной истории и современного развития международных отношений.

P.S.  Сокращенный вариант статьи опубликован в Независимой газете под названием «История как политика, опрокинутая в прошлое». 14.10.2024.