Полемическая трибуна

Большевики и меньшевики - рассказ о 76-ом пленуме правления СДПР

Дудченко В.П., член Правления СДПР (старой)

История СДПР почти с самого нашего начала, сразу собравшего так много энтузиастов странно вывернута: в 90-е многие (хотя и отдельные) товарищи в руководстве, начиная с незабвенного Олега Румянцева и доктора Орлова, бились за свое личное влияние в партии почти так же отчаянно, как вожди ЦК в правящей ВКП(б) в 20-е – 30-е годы (как будто у них был этот предмет спора!), теперь вот произошло четкое деление на большевиков и меньшевиков, как в 1903 году. Если так пойдет и дальше, то есть надежда, что мы наконец придем к такой затруднительной пока для нас работе в сети рабочих и других независимых кружков.

С делением на большевиков и меньшевиков я могу поздравить товарищей – это первый и необходимый идейный рубеж, шаг вперед на пути к будущему. Старый раскол II съезда Р.С.-Д.Р.П. тоже был необходим, поскольку в марксистском наследии, определявшем тогда общую с.-д. идеологию, не была определенно предсказана такая развилка, несмотря на ее вполне реальные основания. Я не думаю, что причиною были личные свойства нехороших участников съезда и тактические расхождения. Вряд ли можно считать тактической принципиальную разницу в понимании «диктатуры пролетариата». Для одних эти слова значили личную свободу (от любого диктата) трудящихся по найму, составлявших уже тогда значительнейшую самодеятельную часть населения, а для других – диктатуру оргструктуры из героев, назвавших себя «профессиональными революционерами», над всеми остальными. Эта разница говорила о противоположном их отношении к организациям разного рода и к людям, их составляющим. Вопрос о том, откуда возникает сила организаций – от власти над своими членами или от уважения к их воле – в то время не был подробно рассмотрен в с.-д. движении. Возможно, из-за отсутствия исторического опыта ограничивались лишь очевидным уже тогда суждением о необходимости уничтожения государства в человеческом обществе, достойном такого имени.

Поскольку рациональное решение этого вопроса откладывалось, на практике разрабатывались оба подхода. Конечно, в русскоязычной истории самой яркой демонстрацией убеждения в преимуществах жесткой организации над людьми были работы Н. Ленина (Вл. Ильина, Тулина, Ильича, Лукича и проч.) и дела его идейных последователей, успевших осенью 1917 года в последние часы перехватить власть у II Съезда Советов, потом в 1918 году сделавших из Советов декорацию и с началом гражданской войны организованной сплоченной группой вставших у руля… нет, не страны, опять государства, державы, и, как я понимаю, остающихся всё там же до сего времени, не стесняясь без разбору менять флаги. «Профессиональные революционеры» быстро стали профессиональными реставраторами старого режима под новой маркой – вы знаете, что из этого получилось. Еще до того, как их слово, слово «большевиков» стало что-то значить, как только они объявили, что уважают только подведенного под руководство, заорганизованного человека – сразу между ними и остальной частью Р.С.-Д.Р.П., в которой они тогда были в меньшинстве, при общей теоретической базе на практике легла непреодолимая грань. В 1905 году, например, «меньшевики» в Петербурге своими связями обслуживали контакты представителей активных групп в городе, помогая им всем вместе образовать Совет, который до вооруженного разгрома революции занимал в городе ключевые позиции, а комитет «большевиков» объявил попытки созвать Совет вредной беспартийной самодеятельностью и так далее, этот случай не единичен. Теперь вопрос о том, что важнее, существеннее для успеха, оргструктуры или воля людей в них, встал перед нами, обозначилась практическая несовместимость одного с другим. На 76-м пленуме было 2 существенных вопроса: о том, как следует выпускать НСД, и о том, следует ли поддержать соглашение, заключенное Президиумом СДПР с так называемыми «патриотами» – нынешней оргструктурой ген. Петрова (КПЕ – «Концептуальная партия Единение»). Вопроса об НСД сначала не было в повестке дня. Валерий Васильевич Немкин из Мурманска привез проект решения, которое подтверждало право членов выборных органов СДПР на публикацию своих материалов без купюр и комментариев в НСД (который суть «орган Президиума, Правления и КРК СДПР»), нечто вроде нового краткого положения об НСД, поскольку старое найти не удалось. В пику ему А. М. Оболенский предложил свой проект, в котором авторам рекомендовалось писать «тщательно» и объявлялось, что «персональную ответственность за качество выпускаемого материала и соответствие содержания НСД программным ориентирам и текущей политике партии несет редактор НСД», а также описывался порядок обжалования отказов в публикации в высших инстанциях. По ходу обсуждения поступило предложение разделить каждый номер на 2 раздела так, чтобы за содержание одного нес ответственность редактор, а за содержание второго – авторы. Председательствующий А. М. Оболенский долго отказывался ставить это предложение на голосование. Впрочем, председательствующим его можно было назвать с известной натяжкой. Он не был, как это бывало обычно, избран для исполнения такой функции перед началом заседания вместе с секретарем, а сослался на свое право вести заседание как председатель Президиума. Видимо, предполагал сложности и решил не рисковать. Предложение разделить НСД не прошло. Был задан вопрос: что будет, если не пройдут и остальные 2 предложения? Александр Митрофанович ответил, что тогда Президиум может оставить все как есть или принять свое положение об НСД и назначить «технического редактора». Предложения эти на самом деле не прошли, а мягкое рейтинговое голосование о кандидатуре редактора больше всего голосов дало А. М. Оболенскому. Не помню, кто – поздравил Александра Митрофановича: «Вы теперь технический диктатор!» Вопрос о соглашении с КПЕ вскрыл суть вопроса об НСД. Соглашение было подписано А. М. Оболенским (от СДПР), С. Б. Шеболдаевым (от СоДействия) и ген. Петровым (от КПЕ) после массированной рассылки по сети СДПР материалов КПЕ, но без учета высказанных мнений о таком союзе. Первоначально, еще в начале сентября, А. М. Оболенский предлагал членам Правления лишь встретиться с руководством КПЕ, познакомиться, но когда выяснилось, что предложение о таком сотрудничестве энтузиазма у товарищей не вызывает, про такую очную встречу он благополучно забыл, и о развитии событий члены Правления узнали лишь в конце ноября, получив текст уже подписанного соглашения вместе с призывом Александра Митрофановича срочно написать («по прилагаемой форме»), «собрать максимальное число» и привести на пленум «заявления о вступлении в КПЕ»! На самом деле, 2 таких заявления поступило – из с. Ершичи Смоленской обл.

Большинством голосов соглашение с КПЕ было одобрено. Самое удивительное, что инициаторы союза с ген. Петровым (кто бы они ни были) не отказались сами от своего намерения, зная, что особенной поддержки оно не имеет. Не было содержательных выступлений в пользу такого сотрудничества, за исключением получасовой скучноватой речи Александра Митрофановича, который говорил о необходимости поддерживать оппозиционные организации, имеющие шанс пройти в Думу, и при этом никак не касался сути пропаганды КПЕ, да еще член Президиума А. О. Сиэппи сказал, что как практический политик он не может в этом вопросе занимать моральную позицию.

Удивительно, что Президиуму СДПР (таким же ведь людям!) было важно получить официальное организационное решение и неинтересно было выяснять, каким бы стало мнение людей при нормальной процедуре рассмотрения, когда сначала вырабатывается мнение и уже потом формулируется соответствующее ему решение, а не наоборот. Так у нас появилась фракция большевиков (на самом деле больше половины членов Правления), которая уверена, что если некоторому решению руководящих органов организации могут помешать убеждения и соображения рядовых членов, то такие соображения желательно заранее притушить не рассматривая, поскольку мнения людей, оставленных без надлежащего руководства, заведомо ничтожны и ни к чему путному привести не могут. Старинная державная традиция наших властей предержащих, «элиты», как теперь говорят. Меньшинство же Правления (как и старые меньшевики) считает, получается, наоборот: только осмысленная воля людей может дать правильную силу организации, любые компетентные (уполномоченные) оргструктуры превращаются в паразитов, а часто даже и в кровопийц, если их роль не ограничена лишь обслуживанием чаяний ничем не обремененных простых граждан.

И та, и другая позиция не может быть реализована без использования НСД или чего-то подобного. В одном случае НСД от имени руководства (редактора!) объясняет, что видит читатель вокруг себя и как ему жить дальше, а в другом еще и помогает тому же руководству (не только редактору) увидеть, что думают и чувствуют читатели сами. Не думаю, что эти две функции несовместимы – было предложение разделить НСД на две части, но оно тоже ведь не прошло. Для большевиков из нынешнего руководства важно, чтобы НСД всё объясняло читателю. Нельзя сказать, что Александр Митрофанович на свой лад правит присланные тексты (он постоянно об этом говорит), он даже публикует некоторые заметки, расходящиеся с его мнением, но только те, которые, как он думает, он может «объяснить». Остальные он не подправляет, он их просто не печатает! Не печатает ни под каким видом. Отказывает, несмотря на категорическое требование до пленума Правления опубликовать в НСД справку о петербургском периоде истории «Кобы», чтобы люди на местах могли сами составить себе мнение об авторах справки и о «Кобе». Текст справки был распечатан Т. В. Пустоветовой для членов Правления уже к заседанию. Это далеко не первый случай отказа в публикации.

Александр Митрофанович уважает скрываемые им от товарищей соображения и аргументы своих противников, они производят на него впечатление. На вопрос, опубликует ли он упомянутую справку после правления, он ответил буквально следующее: «Что вы! Это же сразу дезавуирует утвержденное соглашение!» Понимает, что разумная частная мысль перешибет любую официальную глупость. В столе у него и теперь спрятан отпечатанный тираж одного старого номера НСД. Пытаясь соблюсти видимость приличий он буквально выдавливает, как из тюбика, из меньшевиков какие-нибудь записки «для НСД», и опять их не печатает, пока не добивается чего-то, что хотя бы чуть совпадет с его мнением. Мнением, я понимаю, таким: человек сам по себе, без организации – тьфу, плюнуть и растереть, и в организации главная его задача – поддерживать и слушаться, слушаться и поддерживать! Отсюда стремление так или иначе прикоснуться к официальным политикам любого толка, пренебрежение к идеологии и вообще к моральным вопросам, страстное желание хоть как-то причаститься к выборам, еще и победить на них (переход по иерархии в организацию высшего, государственного уровня!), мечты о суверенном издании собственных законов и «принципиальном» изменении курса высшей власти! Вперед, к высшим уровням управления в высочайшей, почти святой организации – в Державе! Фантасмагория какая-то, виртуальный маразм иллюзий. А НСД, похоже, потихоньку превращаются в ту газету «Правда», о которой в одном старом анекдоте мечтал Наполеон: «мне бы такую газету – никто бы так и не узнал, что я проиграл битву при Ватерлоо!» Или наш бюллетень издается для того, чтобы ген. Петров был уверен, что подписавший с ним соглашение большевистский Президиум вполне контролирует всю СДПР? С. Б. Шеболдаев предложил направить справку по «Кобе» самому ген. Петрову и опубликовать с его комментариями. Теперь ген. Петров наш идейный гуру и вождь с правом первой ночи? В конце новогоднего поздравления, как о главном достижении Оболенский пишет: «Впервые, по крайней мере за последние 10 лет, с СДПР говорят как с партнером». Что, наша цель – «партнеры»? Своя мысль неизвестна? Это до какой степени надо потерять представление о собственном достоинстве, чтобы писать такое...

После того, как большинство членов Правления проголосовало за утверждение соглашения с ген. Петровым, присутствовавший председатель КРК СДПР Алексей Николаевич Сысоев из Воронежа, из, пожалуй, самой успешной нашей организации, встал, оделся, выложил из портфеля назад стопку щедро распространявшихся Александром Митрофановичем томов «Национальной идеи», и больше участия в работе пленума не принимал. Для справки: Медведев В.С, Хомяков В.Е., Белокур В.М. – Национальная идея или Чего ожидает Бог от России. Изд. 2-е, дополн. – М.: Современные тетради, 2005. – 431 стр., 27,0 печ. л., тираж 50 000 (!!!) экз. ISBN 5-88289-270-8. Что сказать про содержание – там есть про «РУМИНА = Русский Мирохранящий национализм», «РОД = Русское Общенациональное Движение», про «ГЕН = Государство Единой Нации» и другие прямые цитаты из геббельсовской пропаганды. Издание, как видите, легальное. Как мы быстро стали все забывать, про царя с попами и буржуев с помещиками 70 лет забывали, а вот про фашизм забывать уже меньше понадобилось? Или в голове с голодухи помутилось? Впрочем, в Воронеже все-таки уже лучше это вспоминают, чем в Орле.

Среди тех, кто голосовал за большинство, было и такое мнение: «Зачем ссориться с таким старательным и деятельным председателем? Все равно ведь это соглашение никто кроме него выполнять не будет!» Тоже наша старинная традиция, только не «элитная», а простонародная – игнорировать вчистую всякие государевы и прочие начальственные затеи. Верно, иначе мы бы не выжили. Если бы наш мудрый народ все указания и понукания всяких хозяев на свою шею, государей, собирателей, усовершенствователей, вождей и прочих организаторов с проповедниками с самого начала честно исполнял бы, так на этом бы месте давным-давно такая бы пустыня была, что все иноземные завоеватели близко боялись бы приблизиться со страху сгинуть там безвестно! Но вот как с СДПР быть? Хорошо воронежскому Сысоеву, он там с товарищами давно на Москву кивать перестал, они сами по себе работают, а вот в Питере-то люди, уж так получилось – больше нуждаются в общей на всю страну, большой и приличной, честно обслуживающей людей организации. Если наплевать на общие для всех цели, так у нас много местных групп, немножко разных, и людей там много колотится, и у всех одна проблема – нет общей внешней (не только городской) структуры, которая вела бы себя прилично. Что я им скажу? Расскажу, как делается НСД и что решили помочь выдвижению КПЕ в Думу? Надо мной даже смеяться не будут.

Очень нужна такая общая организация, в которой уважали бы мнение участников (как у меньшевиков в 1905 году) и не пытались бы на аркане волочить людей куда не надо. Нужен удобный способ заочного общения, который вряд ли может быть реализован в нынешнем НСД, пока там кто-то будет технически диктаторствовать. Параллельное издание, Вестник или Эсдек, не может помешать большевикам (если им на самом деле плевать на неохваченных людей) делать свое дело. Ведь если кто-то находит успех некой организации (любого ранга) более важным, чем воля отдельных людей (а есть еще такие, что даже не могут осознать разницу между этими вещами), то он просто не заметит никакого параллельного издания – оно не нужно ему, потому что не относится ни к какой организации – на нем нет удостоверяющего это штампа! Опять-таки проблема списка контактов: не исключено, что малый наш списочный состав есть следствие применявшихся последние годы (в заботе о чистоте партийных рядов) особо ужесточенных методов регистрации членов, с обширными анкетами и всем прочим, определенно отдававшим большевистскими ароматами, для потенциальных меньшевиков бессмысленными и пугающими. Как найти и собрать людей снова?

На самом деле, большевику нужна организация (часто почти все равно какая – лишь бы была прочна!), поэтому большевистских по типу организаций много. Меньшевик куда разборчивее, меньшевистскую организацию сложно получить, тем обиднее будет утратить традицию СДПР. Не знаю, удастся ли преодолеть кризис, но очень бы хотелось, чтобы под конец нас все-таки допустили бы, как когда-то старых меньшевиков, в рабочие кружки и потом не попросили бы на выход, как большевиков вон из Советов в 1921 году.

Конечно, я не говорю о союзах с фашистами, нацистами и другими изуверскими объединениями (тоже, кстати, большевистского типа), с которыми я лично не хочу иметь ничего общего. Я не буду спорить с ними и не буду участвовать в обмане людей с помощью имитации «патриотизма» и в других провокациях.

газета "ЭСДЕК  ЗАПОЛЯРЬЯ" № 1(37)