ПОДВИГ  ВОЕНВРАЧА  А. А. САЛЕЕВА

Эти люди первыми поднялись на крышу разрушенного реактора. В самодельных свинцовых латах, с лопатами и пылесосами. Но самым ПЕРВЫМ среди ПЕРВЫХ был подполковник медицинской службы Александр Салеев...

"Салеев Александр Алексеевич. 24.12.1949 -06.01.2007 гг. Полковник медицинской службы. Кандидат медицинских наук. Командирован Военно-медицинской академией в 1986 г. Принимал участие в ликвидации последствий радиационной катастрофы на Чернобыльской АЭС в составе Военно-научного центра МО СССР с сентября по октябрь 1986г." - вот несколько скупых фраз из КНИГИ ПАМЯТИ "ТРАГЕДИЯ. ПАМЯТЬ. ПОДДВИГ.", изданной в Санкт-Петербурге в 2016 году и посвящённой величайшей ядерной катастрофе XX века в истории человечества - аварии на Чернобыльской АЭС (Автор: Найда В.С.)

А.А. Салеев поднялся на крышу разрушенного 4-го энергоблока станции для оперативной оценки возможности пребывания на ней людей и проведения работ по очистке крыши от обломков. Салееву предстояло действовать, используя специальные усиленные средства защиты. На него подогнали свинцовую защиту груди, спины, головы, органов дыхания, глаз. В специальные бахилы уложили просвинцованные рукавицы. На грудь и спину дополнительно надели просвинцованные фартуки. Все это, как показал потом эксперимент, в 1,6 раза снижало воздействие радиации. Кроме того, на Салеева повесили десяток датчиков и дозиметров. Был тщательно рассчитан маршрут движения. Надо было выйти через пролом в стене на площадку, осмотреть ее и аварийный реактор, сбросить в развал 5-6 лопат радиоактивного графита и по сигналу вернуться назад. Салеев совершил поступок, позволивший спасти жизни и здоровье десятков и даже сотен людей. Сам же он впоследствии много болел… И ушел от нас в январе 2007 года.

ОДНА МИНУТА И ВСЯ ЖИЗНЬ

Той ночью им было не до сна. В маленькой комнатке на третьем этаже административного корпуса кипели страсти. На стенах, на столах – всюду были снимки: обломки конструкций, груды камней. К ним сейчас были прикованы усталые глаза людей. Ситуация была ясной. Неясным был вопрос: что делать дальше? .

До завершения строительства саркофага для аварийного блока оставалось ровно двенадцать дней и ночей. Работы шли без перерывов. И вот все застопорилось. Крыша – в ней было все дело. С момента аварии там еще оставались высокорадиоактивные продукты. Какой на ней уровень радиации? Это только казалось: вот она, крыша, смотри и определяй. Оставался последний шанс – сбросить смертельный груз в развал четвертого энергоблока. Но как? Перебрали десятки вариантов. Все сходилось на одном: здесь нужен человек. Никто пока не знал, сможет ли он вообще работать там, в пределах какого времени? Какая должна быть защита? И кто первым пойдет на опасный эксперимент?.

В чем его суть, подполковник медицинской службы Александр Салеев уяснил с ходу. Он рассудил так: раз добровольцев ищут ночью – дело не терпит отлагательств. Сказал: «Я готов…».

Было около часа ночи. «Вот снимок крыши, – показали ему. – Постарайтесь запомнить. И все дела – в сторону. Подъем на рассвете…».

Это была последняя ночь пребывания военного врача Салеева, специалиста по радиационной гигиене, в Чернобыле. Два месяца назад он сменил здесь подполковника медицинской службы А.Березина. Утром он передаст дела майору медицинской службы В.Попову. Его ждали товарищи, коллеги по Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова.

Вечером он должен был сесть в поезд до Ленинграда. Подумал: если опоздает – не смертельно. Он взвесил все: в академии его заменят. Здесь – нет.

Он лег на койку, закрыл глаза. Тут же возникла картина крыши. Глаз, как фотоаппарат, зафиксировал кровлю реактора и все, что пока находилось на ней.

Утром Салеев узнал: отобрали пятерых добровольцев. Позже круг сузили. Выбор пал на полковника А.Кузнецова и на него, Салеева. Позже он окажет: «Мне повезло. Защитная одежда по размеру годилась только мне…».

Генерал-майору Николаю Дмитриевичу Тараканову, одному из руководителей этих работ, уже приходилось встречаться с Салеевым. Он помнил его: не силач, невысок. Но энергичен, цепок в достижении цели. Дело свое знает. А тот, кто знает дело, – не ведает страха. К тому же, как врач-радиолог, он, как никто другой, понимал, на что идет.

Когда ночь неслышно подошла к рассвету, участники эксперимента были на вертолетной площадке. По дороге говорили о прекрасной поре бабьего лета, о Пушкине, Ленинграде и его музеях. Словно сейчас они летели не к аварийному реактору, а на экскурсию.

Салеев подумал: «Приеду домой, обязательно с Валей и мальчишками выберусь в Павловск. Давно они не были там…».

В то сентябрьское утро все события развернулись вокруг крыши. Сотни и сотни людей с нетерпением ждали результатов эксперимента. Ждали, что скажет Салеев.

План эксперимента был такой: Салеев выходит на крышу, обходит всю площадку, замеряет уровни радиации на разных участках, сбрасывает несколько лопат с графитом в развал четвертого энергоблока и возвращается в безопасную зону. Время выполнения задания – одна минута.

Он всегда знал цену времени. И потому многое успел в свои тридцать семь. Вот и здесь сутки раскроил так: в светлое время – практическая работа, осмотры, разъезды, лекции для личного состава… Ночью – вся «писанина». На сон оставалось четыре часа. Этого ему вполне хватало. Но хватит ли минуты? 60 секунд?

Эту цифру легко написать, но трудно представить. А еще труднее с чем-нибудь сравнить. Пустяк в масштабе человеческой жизни.

Он искал аргументы в пользу минуты. И находил. Вспомнил, что за минуту лучший в мире бегун преодолевает полкилометра. Летчик-истребитель пролетает не один десяток километров. За эту самую минуту на нашей Земле рождается 200 новых людей. Еще минута и еще 200… Правда, эта минута – в масштабе человечества. А здесь совсем другие масштабы. Так думал Салеев, облачаясь в свинцовые доспехи.

Примерка заняла около получаса. Физики и медики предложили такую защиту: рабочий комбинезон. Поверх него спереди и сзади свинцовые пластины. Два просвинцованных рентгенологических фартука – спереди и сзади. Герметичные очки. Щиток на голову. Респиратор. На ноги – солдатские ботинки. От рентгенологических перчаток Салеев отказался – они сковывали движения. Он надел брезентовые. На одежду навесили с десяток дозиметров. Под защитой. Над защитой. На груди, на спине, в ботинке… Рацию прикрепили. Салеев должен был испытать надежность этих средств защиты для тех, кто будет работать на крыше после него.

Кто-то назвал его «фантомом». Не только из-за причудливой одежды. Есть и другое значение этого слова. Фантом – это модель человеческого тела в натуральную величину, которая служит наглядным пособием для медиков. «Фантом так фантом», – согласился Салеев.

Сколько раз мы читали и слышали о мужестве медиков, которые, прокладывая путь в незнаемое, ставят на себе опасные эксперименты, испытывают новые лекарства. Военный врач Л.Орбели… Что бы познать физиологию человека в условиях высокогорья, он длительное время пробыл в отсеке подводной лодки без подачи кислорода. Медика подняли наверх только после того, как он потерял сознание – таково было приказание Орбели… Врач подводной лодки капитан медицинской службы А.Соловей… Он отдал свой кислородный аппарат больному, которого оперировал… .

Сегодня мы знаем еще одно имя – подполковник медицинской службы коммунист Александр Алексеевич Салеев. Говорю так потому, что самая точная оценка человека – его поступок. Его поведение в обстоятельствах чрезвычайных.

Но вернемся к реактору. Закованный в броню, Салеев был похож на рыцаря. Его сфотографировали – на память и для истории.

Они подошли к специально сделанному проему – он, Тараканов, Самойленко, Кузнецов, Юрченко, Шеин… Его хлопнули на прощание по плечу, вложили в руку лопату. Включен секундомер. Отсчет времени начался….

Как рассказать о жизни длиною в век? Как рассказать о минуте длиною в жизнь? Эти извечные вопросы не перестанут задавать себе люди пишущие. Можно ли вообще передать словами, с какой невероятной скоростью пролетает время в решающие для человека мгновения? И как мучительно тянутся секунды, когда он один на один с опасностью?.

На мгновение его ослепило солнце. Сделал шаг, другой и пошел навстречу своей неизвестной судьбе.

Над головой было чистое небо.

Так нередко случается в жизни. Он думал о небе. А судьбою стало море. Точнее, его защита от загрязнений. В военное летное училище Салеева не приняли. Врачи заключили: плохое зрение. До того дня будущее представлялось Александру горой. Теперь вдруг обнаружилось, что перед ним плоскогорье. И новых вершин нет, и некуда подниматься. И двигаться надо по горизонтали. При всем при том, что тебе целых семнадцать лет… .

К счастью, врачи ошиблись. Зрение оказалось вполне сносным. Он подал документы в Военно-медицинскую академию. Словно задумал в дальнейшем исправлять чьи-то врачебные ошибки. Потом служба на Северном флоте. Атомные подводные лодки. И снова академия. Преподаватель.

Я не знаю, каким бы Салеев стал летчиком. Думаю, хорошим. Наверняка. Очевидно другое: чтобы стать героем, достаточно мгновения. Минуты. Но нужна целая жизнь, чтобы стать человеком, чтобы достойно встретить это мгновение.

Помню, в Ленинграде, на его кафедре, мне сказали: «Он у нас такой, Салеев, все у него получается только на пять с плюсом…».

…Сейчас у него не получалось. Попробовал подцепить гору графита и битума. Тупой скрежет металла.

Безрезультатно.

Спекшаяся черная масса намертво прикипела к кровле. Подумал: здесь нужен лом. На это ушло три секунды. Вторая попытка была успешней. Нагнулся, подхватил несколько обломков. Не пошел – побежал, как ему показалось. Маршрут был известен – к «зеву» реактора и обратно, на новый участок….

Секунды мчались по замкнутому кругу циферблата….

Наверное, я должна бы была написать: там, у развала четвертого энергоблока, он смотрел в глаза смертельной опасности. Но боюсь, кому-то эта фраза покажется легковесной. Слова об опасности – это еще не сама опасность. Радиация – это не взрывающаяся в руках мина. И не глядящее в глаза дуло автомата. Ее ее увидишь. Тот, для кого и сегодня малопонятны такие слова, как бэры, рады, греи… вряд ли осознает всю меру риска.

…Теперь начиналась совершенно изнурительная работа. Надо было перешагивать через горы графита, переборки с горючим, ворохи изодранной в клочья теплоизоляции. Теоретически здесь были самые высокие уровни радиации. Свинец давил на грудь. Ловкий, подвижный в жизни, Салеев чувствовал сейчас себя как туго спеленатый младенец.

Больше всего на свете ов боялся теперь потерять счет секундам. У Салеева был «помощник» – рация. Но она вышла из строя. Ему закричали, замахали руками. Это означало, что минута была на излете.

«Я пробыл здесь, кажется, целую вечность», – подумал он. Этот неимоверно долгий путь он прошел за минуту и тринадцать секунд.

Вскоре сюда придут выполнять свой долг другие. Офицеры, солдаты… Но первопроходцем был он, Салеев.

Вероятно, кто-то скажет: военная форма обязывает. В любой час, при любых обстоятельствах. Все верно. Но истина заключается в том, что кто-то будет размышлять в подобной ситуации, есть ли резон рисковать собой? А кто-то подумает о том, хватит ли ему одной минуты. В этом все дело.

…В этой истории все люди работали четко и слаженно, как единый механизм. У каждого в тот день были свои заботы, свои задачи. Но цель была одна. Потому что Чернобыль – не просто место аварии. Здесь проверяются и закаляются характеры людей, делающих непривычную и опасную работу….

На днях я была в Ленинграде. Боялась, что не застану Александра Алексеевича дома. Слышала, он вновь собирается в Чернобыль. – Звоните вечером, – обрадовала меня соседка. – Они всей семьей в Павловске».

ОН ОСТАЕТСЯ НАСТОЯЩИМ ГЕРОЕМ!

Он родился 24 декабря 1949 г. в г. Куйбышеве.

В 1967 г. простой паренек из рабочей семьи (отец Саши работал на Куйбышевском авиационном заводе) приехал поступать в Военно-медицинскую академию. Его выбор был осознанным. Обладая незаурядными математическими способностями, он мечтал дойти до истины в познании интимных механизмов функционирования организма человека. У курсантов 10-го взвода не было лучшего консультанта на занятиях по физики, физиологии, патофизиологии. Однокашники Александра помнят, как он вдохновенно мечтал (предварительно проштудировав горы физиологической литературы) избавить человечество от «пагубной» привычки тратить массу времени на сон. Но свой жизненный путь человек выбирает, несомненно, под влиянием незаурядных личностей, встретившихся на этом пути.

Колоссальное воздействие на формирование будущего видного военно-морского гигиениста оказали такие корифеи военно-морской и радиационной гигиены, как Николай Николаевич Алфимов, Пётр Назарович Яговой, Юрий Васильевич Семиголовский и др. Под влиянием их эрудиции, патриотизма и интеллектуальной энергии к окончанию академии (1973 г.) Александр Алексеевич не сомневался в том, кем он хочет видеть себя в жизни. С этим убеждением он приехал к первому месту службы в офицерском звании на Северный Флот в военный городок Западная Лица, подразделение, занимающееся обеспечением атомных подводных лодок, в должности врача–радиолога медицинского пункта одной из войсковых частей первой флотилии подводных лодок Северного Флота.

Возвращение в академию в 1978 году в качестве адъюнкта при кафедре военно-морской и радиационной гигиены (ВМРГ) ни у кого из товарищей и однокашников не вызвало удивления – это было закономерным продолжением жизненной линии Александра Алексеевича. Тема его кандидатской диссертации была самым тесным образом связана с задачами совершенствования медицинского обеспечения сил флота.

После защиты кандидатской диссертации и окончания адъюнктуры в 1981 г. он был назначен преподавателем кафедры военной эпидемиологии и военной гигиены военно-медицинского факультета при Куйбышевском медицинском институте. С 1983 по 1988 гг. преподаватель кафедры ВМРГ Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова.

Для сотрудников кафедры ВМРГ имя А.А. Салеева незабвенно в связи с его активным участием в мероприятиях по ликвидации последствий величайшей техногенной катастрофы в современной истории человечества - 26 апреля 1986 г. произошел тепловой взрыв 4-го энергоблока Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Для решения научных и практических проблем возникших на ЧАЭС был мобилизован весь научный потенциал академии, в том числе кафедры военно-морской и радиационной гигиены. В этих условиях Александр Алексеевич – преподаватель кафедры ВМРГ – был назначен начальником отдела санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий научного центра Тыла Вооруженных Сил, сформированного в мае 1986 г.

Говорят, что в жизни всегда есть место подвигу. Но мало кто задумывается над тем, что подвиги обычно совершают очень скромные и в жизни как бы мало выделяющиеся среди окружающих люди. Но когда наступает момент истины, именно они – скромные, честные, компетентные в своей профессии и преданные своей стране люди – становятся героями. Так было и с Александром Алексеевичем в трагические апрельские дни 1986 года в Чернобыле. Оказалось, что необходимо было добыть образцы радиоактивного шлака с крыши аварийного энергоблока, а защитный костюм в наличии был небольшого размера. И этот размер оказался размером Александра Алексеевича. Случайность? Может быть. Но далеко не случайно, что именно майор медицинской службы А.А. Салеев надел этот костюм и выполнил боевую задачу.

Следует особо отметить, что первым человеком, который ступил на крышу четвертого энергоблока ЧАЭС с целью определения возможности удаления наиболее радиационно опасных материалов, был Александр Алексеевич Салеев. Как профессиональный военно-морской врач-радиолог, он показал своим примером возможность проведения работ в этих экстремальных условиях. За активное участие и большой личный вклад в ликвидацию последствий аварии и проявленное при этом мужество и героизм А.А.Салеев награждён орденом Красной Звезды.

В разговорах с друзьями и однокашниками много лет спустя после тех событий Александр совершенно искренне удивлялся: «А что здесь такого? Любой из вас поступил бы также!» Видимо в этих словах, раскрывается внутренняя порядочность и мужество этого не заурядного человека. Потом была служба на кафедре ВМРГ, руководящие должности, жизненные перипетии, … но даже в самых экстремальных ситуациях он неизменно оставался спокойным, выдержанным, уравновешенным, доброжелательным. Так было и в декабрьские дни 1995 года, когда из Чечни было получено известие, что в списках раненых во время штурма Грозного, находится его старший сын Алексей, лейтенант медицинской службы. После благополучного возвращения Алексея из госпиталя в кругу друзей, возвращаясь к этой теме, Александр говорил: «Он офицер, а значит должен быть готов к любому развитию событий!» Александр Алексеевич и в оценках действий собственного сына руководствовался теми же критериями, которыми оценивал свою жизнь.

К очередному юбилею чернобыльских событий местная ветеранская организация (дело было в Томске) выступила с ходатайством о представлении Александра Алексеевича Салеева к званию Героя России. К сожалению, эта инициатива утонула в бюрократических проволочках. Но это никак не влияет на осознание того факта, что Александр Алексеевич Салеев в сердцах друзей, сослуживцев, однокашников всегда останется настоящим Героем – офицером, патриотом, врачом, Человеком.

В 1988 году он назначен начальником кафедры военной эпидемиологии и военной гигиены Томского военно-медицинского института, где и работал до последних дней своей жизни.

P.S.  Фотографии из личного архива Николая Тараканова, генерал-майора, руководителя работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, президента МООИ «Центр социальной защиты инвалидов Чернобыля», доктора технических наук, член Союза писателей России, а также из Музея истории ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф Калининского района г. Санкт-Петербурга.