Все это заставляет рассматривать либеральную пропаганду как пропаганду однозначно вражескую по отношению к русскому народу. Отражением данного факта служат нередкие определения современного российского правительства, как правительства оккупационного, коллаборационистов или даже колониальную администрацию. Ширящееся неприятие современного российского государства нашими гражданами – основа грядущего социального катаклизма, который, с высокой долей вероятности, сметет это государство с лица Земли, как и серия революций 1917 года, уничтожила Императорскую Россию.

Социальный кризис, выразившийся в депопуляции, усугубляется историей межнациональных отношений в нашей стране.

В России никогда не было значительной национальной дискриминации покоренных народов – в отличие от европейских стран. Возьмем такой интегральный социальный критерий как продолжительность жизни. Вот ее ожидаемая продолжительность по данным переписи 1897 г. (для европейской части России) и в 1988-89 г.:

Таблица 1. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин разных национальностей (лет).

Россия была православным царством, а потому вся тяжесть государственного строительства ложилась именно на русских, инородцы обладали многочисленными льготами. К примеру, в 1790 г. бухтарминские старообрядцы, выходцы из центра России, просили им даровать статус ясачных инородцев (в том числе и чтобы получить льготы, полагающиеся инородцам), это их прошение было удовлетворено.

Несомненно, какие-то национальные противоречия существовали, однако наличие социальных противоречий в полуфеодальном государстве вполне закономерно, а в многонациональном государстве они также закономерно принимают национальную окраску. (Как пишет И.Валлерстайн, феномен этнизации рабочей силы существовал всегда.) Но объявлять Россию “тюрьмой народов”, направляя полемическое острие этого утверждения против русских – явное передергивание. Конечно, получить, к примеру, высшее образование представителям ясачных инородцев было бы затруднительно, однако тут сразу две границы – национальная и классовая. И преодоление национальной (но не классовой) границы в получении высшего образования у представителей национальных элит не составило бы особого труда. Вряд ли сыну бухарского эмира запретили бы поступить в СПб университет. То есть дискриминация в России была прежде всего классовая.

Однако, провозглашая Право наций на самоопределение, именно национальный вопрос использовали против царизма. Это право было широко использовано большевиками в ходе пропаганды Декрета о мире в 1917 году, что послужило важным фактором их победы. Право, провозглашенное большевиками, вызвало национальные восстания в тылу у белых и поддержку Красной Армии национальными формированиями, сыгравшими существенную роль в победе красных. Чеченские восстания в тылу у Деникина, сражения с ним войск буржуазной Литвы, сражения Петлюры и Махно с Деникиным, войска Амангельды Иманова в Казахстане, латышские стрелки, мусульманские полки, китайские пулеметчики, венгерские и чешские интернационалисты – все это сыграло свою роль. Неудивительно, поэтому, что это право вошло во все советские конституции.

Возникновение советского государства, по крайней мере в первый период своего существования, означало разрыв с официальной дореволюционной культурой, то есть культурой русской. И на использование национального фактора в гражданской войне наслоились эксцессы периода социалистического строительства. Вот что пишет по этому поводу Солженицын: «Посмотрите – «все Двадцатые годы добивали насмерть священство. (Нечего и говорить, что священство было – сгущенный во многих поколениях русский национальный тип.) /…/ С конца Двадцатых и Тридцатые прошла полоса судебных процессов и над инженерами: избивали и убивали всю старую инженерию – а она была по своему составу подавляюще русская, да еще прослойка немцев. /…/ Да даже само слово «русский», сказать: «я русский» – звучало контрреволюционным вызовом, это-то я хорошо помню и по себе, по школьному своему детству. Но без стеснения всюду звучало и печаталось: русопяты!».

Конечно, по сравнению с Россией (как императорской, так и современной) в СССР был значительно ниже уровень социального напряжения (что и отразилось, к примеру, в росте продолжительности жизни в Советском Союзе), однако представление о русских, как о привилегированном имперском этносе, взятое по аналогии с ситуацией в буржуазных империях, абсолютно не соответствует истине. Коммунистические империи, исторически возникшие позже буржуазных, отличались собственной спецификой. Советский Союз представлял собой иерархию национал-социализмов, когда вопросы национальных привилегий или дискриминации сплетались в сложную систему взаимных сдержек и противовесов. Каждый гражданин Советского Союза испытывал национальную дискриминацию. Каждый гражданин СССР являлся национальным дискриминатором.

Сложная государственная структура СССР привела к тому, что на какую-нибудь национальную республику сверху давил имперский центр, осуществляя ассимиляцию сверху. Однако в самой этой республике коренная (титульная) национальность пользовалась существенными расовыми преимуществами перед представителями других этносов, в том числе и перед русским. Русские в республиках не были привилегированным слоем. Наоборот, во всех сферах жизни существовали льготы для представителей "коренной" национальности. И при приеме в ВУЗ, и при продвижении по работе, при выборах в Советы различных уровней, при награждении грамотами или орденами, то есть, в конечном счете, все это отражалось в квартирах, зарплате и уровне жизни.

Как и в императорской России, основная тяжесть государственного строительства ложилась на государствообразующий русский народ, на ядро Союза - РСФСР, что и отражено в продолжительности жизни – смотрите Таблицу 1. Вот, к примеру, сравнение рождаемости и смертности в Татарии у русских и татар. По данным переписи 1989 года рождаемость среди татар была в 1,4 раза выше, чем у русских. Причем для сельского населения – в 1,3 раза, а в городах – в 1,5 раза. Смертность среди татар по Татарстану в целом в 1,5 раза ниже, чем у русских, а для городского населения – в 1,8 раза. Естественный прирост у татар был выше в 2,5 раза.

Именно в городах, где сильнее проявляются социальные различия, сильнее и проявлялась дискриминация русских татарами. То есть дискриминация русских по этническому признаку являлась неотъемлемой составной частью социальной политики Советского Союза. И когда сейчас различные нацисты кричат, что их нации подавлялись в СССР, то это прямое искажение действительности – у них у самих рыльце в пушку.

Интернационализм в СССР заключался в том, что национальности подавлялись, но в компенсацию им создавалось привилегированное положение в рамках той республики, которую они считали своей, а, как следствие, русская диаспора в этой республике была вынуждена давить на этот этнос снизу, включая механизм конкуренции культур и ассимилируя снизу антагоничный этнос. Таким образом, данный этнос оказывался между молотом и наковальней двух одновременно действующих механизмов ассимиляции.

Посмотрите – это очень сильная ассимиляционная ловушка. Что именно сделали с малыми нациями? Их лишили морально-этической правоты угнетенного. Они не могут требовать своего освобождения от национального угнетения как акта справедливости. Не могут, поскольку сами являлись подельщиками этнических дискриминаторов, получали вполне реальные социальные выгоды и сами осуществляли этническую дискриминацию не-титульных этносов, живущих в автономиях. После развала Советского Союза произошло освобождение различных титульных этносов, как осуществление акта несправедливости по отношению ко всем остальным этносам. Этническая дискриминация после развала СССР усилилась, тем более на фоне экономического кризиса и краха экономики.

Итак, подчеркнем основные особенности национальной проблемы в современной России:

• Русские в СССР не были привилегированным этносом, тяжесть социалистического строительства в большей степени давила именно на русских, что и отразилось в продолжительности жизни.
• Идет беспрецедентная депопуляция населения России, вызванная гуманитарной катастрофой развала Советского Союза.
• Значительное количество русских после развала СССР оказалась за пределами России. Многие из них – лица без гражданства.
• В развале СССР значительную роль сыграл национальный фактор, когда национальные этнократии союзных республик растащили Союз. (В этом участвовала и российская элита также.)
• Развалу Союза предшествовала националистическая пропаганда, когда Союз был объявлен “Империей Зла”, основную вину за советскую историю возлагали именно на русский народ, а сепаратистские национальные движения были объявлены прогрессивной национально-освободительной борьбой.
• Депопуляция населения сопровождается значительной миграцией в Россию граждан бывшего СССР из вновь образованных независимых государств. (Следует еще добавить сюда и миграцию из Китая.) Возникает угроза смены популяции на территории России.
• Депопуляция имеет такие масштабы, что превращается в основную социальную проблему России. Возникновение фашизма, поэтому, (без решения проблемы депопуляции) – практически неизбежно.

Проблема усугубляется тем, что либералы разворачивают разнузданную антифашистскую антирусскую кампанию, а проблема дискриминации русских вовсе отрицается большинством социологов – русским искусственно навязывают роль привилегированного имперского этноса (по аналогии с европейскими империями), что не соответствует действительности. Когда же существующая реально проблема считается неприличной и не обсуждается, то есть закрывается возможность ее нормального осознания, то и реакцию на эту проблему социум может выдать только эмоционально-бессознательную, со всеми вытекающими последствиями. Самая первая реакция которая наступила (неприятие официальной политики, отвращение к ней) уже захватила широкие народные массы, важный показатель – оправдание судами присяжных русских национальных терористов. Когда это отвращение (как и сто лет назад) перейдет в стадию неприятия государства, государство рухнет и будет сметено социальной стихией.

Остановить этот процесс, без решения проблемы депопуляции, невозможно. Современная же российская политическая элита, проводя либеральную политику, сама явилась причиной обнищания значительных народных масс и последовавшей депопуляции. Поэтому представляется маловероятным, что она сможет (да и захочет) изменить ситуацию. Что нужно сделать? Как минимум предоставить людям жилье, повысить зарплату и уровень жизни – но именно эти меры невозможны в рамках либеральной политики и экономики. Если мы ставим цель достичь уровня экономики Португалии, то надо же отдавать себе отчет, что португальская экономика обеспечивает европейский уровень жизни всего-то 10 млн. человек, составляющим ее население. А 10 млн. для России – это как раз и есть те 5% населения, которые входят в современную российскую элиту. То есть ничего существенного в протекающих процессах современная элита менять и не собирается.

Возможен вариант, что власть попытается упредить события – возглавить накатывающую социальную волну и удержаться на ее гребне. То есть сама начнет эволюционировать в сторону фашизма. Элементов фашизма в современной российской политике вполне достаточно – возьмите хотя бы регистрацию в Москве и охоту московской милиции за “лицами кавказской национальности”. Нередки также высказывания о желательности корпоративного государства, наподобие Италии времен Муссолини. Сюда же относится и героизация Пиночета нашими либералами.

Тут, однако, ее ждет немало трудностей. Какую именно национальную форму примет официальный фашизм?

Если это будет фашизм нерусский, то как это отразится на основном населении страны – русском народе? Предположение, что антирусский фашизм сможет остановить депопуляцию русского народа представляется мне фантастическим. Кроме того, антирусский фашизм как официальная политика вряд ли будет поддержан основным населением страны, то есть проблему упреждения надвигающегося социального катаклизма не решает. (Косвенным подтверждением реальности варианта самого антирусского фашизма как государственной политики служит хотя бы антирусская-антифашистская кампания наших либералов, то есть либералы протестуют не против фашизма вообще, а конкретно против именно русского фашизма. Также вполне откровенно выглядит их солидарность с профашистскими антирусскими режимами, возникшими на обломках СССР.)

Если же государственная власть попытается взять на вооружение русский фашизм, то ее ждет много проблем, затрудняющих решение основной задачи – перкращения депопуляции русского народа. Во-первых, это негативная реакция европейских стран, что при современном колониальном характере российской экономики составит значительную проблему. Во-вторых, это может спровоцировать всплеск сепаратизма на национальных окраинах и в национальных субъектах Федерации. В-третьих, возможны национальные столкновения с мигрантами в крупных мегаполисах и в южных регионах европейской России. В-четвертых, вероятные столкновения с китайцами на Дальнем Востоке. То есть вполне реальная перспектива и внешней, и внутренней войны.

Но самое главное – серьезные сомнения вызывает сама способность современной российской элиты проводить хоть какую-то политику, отвечающую не ее собственным узкокорыстным интересам, а интересам хоть сколько-нибудь широких народных слоев. А потому, даже если бы при помощи русского фашизма и можно было решить проблему депопуляции, серьезные сомнения вызывает способность решить эту проблему конкретно существующей политической элитой. Проблема предотвращения краха государства, таким образом, вряд ли будет решена.

Возможные альтернативы

Поскольку основной причиной фашизма в современной России является депопуляция, вызванная либеральной политикой правительства, то альтернативами его развития являются любые общественные движения, ставящие целью изменить либеральную политику на социальную и, таким образом, прекратить абсолютную депопуляцию.

Хотя в России присутствуют общественные движения, ставящие подобные цели, но проблема усугубляется тем, что сложившаяся практика избирательного процесса делает крайне маловероятным изменение характера власти – в России сформировался режим псевдодемократии, который при внешней демократичности процедур гарантирует властной элите сохранение власти. И поскольку правительство не намерено менять либеральный характер российской политики, то прекратить депопуляцию эволюционным путем представляется невозможным. На повестку дня выходит революция – непарламентская смена власти.

Если сразу исключить вариант вооруженного восстания, то это означает мирную (бархатную) революцию в результате широкомасштабных протестных акций. Такая революция возможна в случае, когда значительные народные массы принимают участие в протестном движении. При этом, чтобы произошли не банальные уличные волнения, а именно революция, смена власти, это протестное движение должно быть подавляющим, то есть существенно превосходить по численности любые другие возможные движения. Если же возникнет два или более протестных движения, конфронтирующих между собой, то они взаимно погасят друг друга. Победа какого-либо из них становится в таких условиях делом случая, что открывает перед властью широкий простор для маневра.

Достаточно логичным в этих условиях выглядит возможный ход нашей политической элиты – перевести стрелки с абсолютной депопуляции, причиной которой явилась политика российской политической элиты, на депопуляцию относительную – канализировать протестные настроения против мигрантов. (Вспомните хотя бы случай снятия Родины с предвыборной гонки на последних московских выборах – как раз именно такая попытка и была предпринята.) В результате произойдет раскол протестного движения на две примерно равные части – общедемократическую и нацистскую, которые взаимно нейтрализуют друг друга. Нечто подобное произошло в Татарии в 90-х годах прошлого столетия. В момент начала Перестройки демократическое движение в Татарии было одним из самых заметных по России, а народные демонстрации – одними из самых массовых. Однако движение довольно быстро раскололось на нацистское (причем нацистское движение поддерживалось официальными властями) и демократическое, которые взаимно нейтрализовались. В результате М.Шаймиев просто пересел из кресла секретаря обкома КПСС в кресло Президента, а из местного парламента, по прошествии некоторого времени, вычистили и демократов, и коммунистов, и неофициальных нацистов.

Демократическая ситуация такова, что возникновение сильного национального русского движения – неизбежность. Поэтому любая альтернатива фашизму должна исходить из предположения, что придется либо взаимодействовать, либо конкурировать с фашизмом в подготовке бархатной революции. Если же взаимодействие не получится, то конкуренция либо вызовет раскол в протестном движении, то есть его поражение, либо необходимо найти такие идеологические решения, которые снизят уровень фашизма даже в условиях идущей в современной России беспрецедентной депопуляции.

Оппозиция либеральному курсу современной политической элиты лежит в области движений коммунистического, социалистического и социал-демократического характера.

Наиболее заметной политически, реально борющейся за пост Президента и имеющей фракцию в Гос.Думе, является КПРФ. Она еще с середины 90-х годов блокируется с русским национальным движением. Исторически идея национального коммунизма уходит корнями к построению Сталиным социализма в одной отдельно взятой стране. А потому и сталинизм, и национализм давно и прочно стали существенными элементами идеологии КПРФ.Фактически это означает попытку упредить события – возглавить накатывающую протестную социальную волну, вызванную депопуляцией, и удержаться на ее гребне – но попытку не власти, а официальной оппозиции. В этом случае не государственная власть России, а оппозиция, КПРФ, будет эволюционировать в сторону фашизма, впрочем рост национализма в КПРФ идет уже давно. Этому дополнительно способствует преимущественно рабочий характер ее социальной базы. Прогнозы здесь примерно такие же, как и в случае с государственной властью. Как обломок КПСС, КПРФ возглавляется все той же современной политической элитой России, дееспособность которой вызывает большие сомнения. Без смены руководства в самой КПРФ вряд ли это движение будет успешным.

Другая альтернатива фашизму предлагается в рамках левого интернационализма, в рамках которого движутся многочисленные коммунистические и социалистические организации. Исторические корни данного течения уводят нас к Ленину с его успешной Октябрьской революцией, а интернационализм проявляется в декларации Права наций на самоопределение и использование протестных национальных движений для расшатывания государства, то есть приближения его естественного краха и революции. Проблема тут в том, что в этом случае взаимодействие с фашистами маловероятно, то есть придется конкурировать с ними. И для мирного, бархатного характера революции необходимо найти такие идеологические решения, которые позволили бы получить над нацистами подавляющий перевес.

Однако необходимо подчеркнуть отличие современной ситуации от тех условий, в которых действовал Ленин. Снижение авторитета государства в те годы было вызвано общей социальной отсталостью России от Европы, грубо говоря – отсутствием политических свобод. Именно за свободу, за конституцию, за свержение монархии боролись тогдашние террористы, а общественное мнение их поддерживало, что и проявилось в оправдании террористов судом присяжных. Партия большевиков хотя и была экстравагантным течением, однако, двигалась в рамках этих массовых общественных настроений. В этом же русле (увеличение свободы) находилось и выдвинутое большевиками Право наций на самоопределение. Конкретно уже перед революцией – крах государственного авторитета был вызван неудачами в войне и скандалами с Распутиным в царствующей семье. Несмотря на значительные военные потери, население страны даже увеличивалось. То есть не было заметных условий для развития фашизма. А потому большевистское Право на самоопределение было поддержано и русскими тоже. Сейчас же падение авторитета государства связано с беспрецедентной депопуляцией, что прямо порождает рост фашизма. Распад СССР сопровождался массированной антирусской националистической пропагандой. Государства, возникшие на обломках СССР в результате реализации Права на самоопределение, прямо проводят антирусскую нацистскую политику. При таком резком отличии исходных условий успешное повторение ленинской политики в данный момент представляется маловероятным. Хотя само по себе это движение и может набрать популярность, однако подавляющего перевеса над нацистами не получится, что полностью перечеркивает возможность бархатной революции.