"БОЛОТНАЯ ПЛОЩАДЬ" В УМАХ СПЕЦИАЛИСТОВ И УЧЁНЫХ Чувства и мысли по поводу старта нового кабинета министров
Сергей Абович Шаракшанэ
Вспомним майскую хронику: В. В. Путин поблагодарил министров за работу, отметил, что четыре года были весьма тяжелыми, не все удавалось, в целом же работа шла ритмично. А позже был объявлен состав нового кабинета.
С особым вниманием слушала это «несистемная оппозиция». Но - какая?
Будем говорить не о протестующих на площадях, а о специалистах в своем деле, тех, кто не представляет себя в толпе вокруг Навального и Собчак, не рвется под красные флаги, кого отталкивает упоение протестом и критика ради критики. Однако эти люди, встревоженные опасностями для страны и тем, что не используются ее преимущества, пытаются на уровне любительской аналитики взять в толк – почему же годами не видят тех же угроз и преимуществ руководящие органы? И разве благодарность за «ритмичность» чьей-то «тяжелой» работы является доказательством, что дело вообще не провалено?
Этот невысказанный протест специалистов и ученых попытаемся проанализировать.
Обычному грамотному гражданину видны угрозы стране
Этих угроз много, из общеизвестного бегло наметим лишь небольшой круг – просто для иллюстрации.
Великая машиностроительная держава СССР делила с США первенство в научно-технических достижениях, сегодня же доля машиностроения в экспорте РФ - 5%, доля в мировом экспорте наукоемкой продукции – 0,3%. Россия – великая морская держава, но только 4% своих грузов она перевозит на российских судах – таково положение с судостроением. А где автопром? Век назад, во время Первой мировой войны, братья Рябушинские уже производили грузовики для русской армии (впоследствии ЗИЛ). Сегодня же наш автопром, увы, не сопоставим, например, с корейским, хотя после Второй мировой войны в Южной Корее было лишь одно двухэтажное здание. Про авиацию и космос даже говорить больно. (Кстати, подойдите к павильону «Космос» на ВВЦ – вы содрогнетесь от страшной картины запустения, трещин, ржавчины, грибка; положение в отрасли и состояние павильона – вещи в чем-то взаимосвязанные).
Возьмем ПРО - щит, созданный в СССР и предотвративший за 20 лет по отношению к нам сценарий Югославии, Ирака, Ливии. Дискуссия вокруг создания американских ПРО в Восточной Европе разгорается, но не с запозданием ли? Известный судостроитель академик В. М. Пашин предупреждает - «поезд уходит»: «Создание в США ракет-перехватчиков SM-3 и вооружение ими более 20 крейсеров и эсминцев с управляемым ракетным оружием представляет собой уже развернутую систему ПРО, способную поражать баллистические ракеты средней дальности на удалении 3-5,5 тыс. км. Крейсер типа «Тикондерога» несет до 122 зенитных управляемых ракет SM-3, эсминцы типа «Орли Берк» до 90 - 96. Флот, имеющий на вооружении эти высокоточные крылатые ракеты с дальностью стрельбы 1000 км, способен на расстоянии 500 км от побережья полностью контролировать 75% мирового промышленного потенциала и практически все столицы».
Крылатая ракета – маленькая и самонаводящаяся, летит низко, локаторы ее не фиксируют; если с территории РФ стартует баллистическая ракета с ядерной боеголовкой (а на старте она идет медленно), то крылатая ракета успевает ее догнать и вонзиться в хвост - ядерный взрыв произойдет, но, увы, на нашей с вами земле. Вот что значит - двадцать лет тормозить военно-научные исследования: мы дождались, что ситуация с ПРО изменилась кардинально. Отсюда и наглость заявлений США, что, якобы, ПРО не нацелена против России: отстающего бьют с носка.
Угрозой для страны стала и ситуация с оборонным заказом. Два слова истории, иначе не вникнуть. Дорогостоящие оборонные системы могли позволить себе только США и СССР. Но тогда же взлетела и цена риска: если вовремя не распознать, что проект тупиковый, значит, потратить на него часть бюджета страны, годы усилий сотен коллективов - научных, конструкторских, заводских, военных, и, в итоге, отстать в гонке. Эту угрозу, идущую не от противника, а от собственной ошибки, и должна была предотвратить процедура военного заказа. Проекты от лаборатории и НИИ шли к генеральному конструктору, к командующему родом войск, к военным заводам, к главному маршалу родов войск, к заказывающему управлению минобороны, военному совету, ВПК, к Генштабу, министру обороны, к отделам Госплана, Совмина, ЦК КПСС. И затем обратно по цепочке – но! отнюдь не окончательное решение, а лишь уточненные ориентиры, обрастающие по пути экспертизой, критикой, контрпроектами. Затем опять вверх - с корректировками, доводами против критики. И все - в предельно сжатом темпе. Таков был военный заказ - многослойная сбалансированная структура, с центрами влияния и противовесами - одно из высших советских достижений (хотя и пропускавшая, порой, ошибки и авантюрные проекты). Но так СССР, будучи экономически кратно слабее, держал паритет, и даже обгонял: сбитие в космосе произвели на 22 года раньше, чем в США, комплекс перехвата искусственных спутников Земли создали на 15 лет раньше, впрочем, таких примеров множество.
Вот эту национальную ценность в 90-е росчерком пера ликвидировали, и сейчас мы, теперь еще и отягощенные коррупцией, тыкаемся как слепые котята, делая ошибки в военном заказе (скажем, многотипье в военном флоте РФ больше, чем в странах НАТО в целом). Прокатились скандалы вокруг военного заказа, но даже грозный приказ Президента РФ - «Навести порядок!» - мало что даст, пока не начнем воссоздавать разрушенную систему.
Но стране угрожают и глобальные опасности, скажем, отставание от Китая. Допустим, наш завод произвел продукцию, и видит: на рынке уже есть такая же, китайская, в полтора раза дешевле, чем себестоимость нашей. Что делать с заводом - закрывать?
Или – мировая угроза финансового кризиса (вроде бы преодоленного). Да, нас многое пугает в его природе – и то, что акционерный капитал позволяет двадцатикратно нагромождать над реальной экономикой шаткую конструкцию ценных бумаг из перекупленных обязательств, и то, что двигателем производства на планете становятся кредитные деньги (то, что не заработано, т.е. то, чего нет). Но, положа руку на сердце, еще больше нас пугают отечественные штучки: антикризисные меры в РФ проведены так, что страна от них потеряла больше, чем вследствие гайдаровских реформ и больше, чем от дефолта98-го (по свидетельству академика С. Ю. Глазьева).
Глобальной угрозой является и отставание в переводе страны на инновационные рельсы, хотя это стратегический курс РФ, как декларировали власти. Но – пшик: за годы лишь поняли, что все буксует и родили тезис «принуждение к инновациям». Пока это весь результат. Угроза здесь в том, что пяток лидеров в инновационной гонке без выстрела лишат остальные страны суверенитета. Мелкий пример: достаточно объявить, что сложные технические системы (космос, авиация, АЭС, системы электроснабжения и т.д.) имеют право эксплуатироваться лишь после моделирования на суперкомпьютерах, как все страны, кроме тех, у которых есть суперкомпьютеры, обязаны будут свои системы выключить - т.е. потерять суверенитет. И так по всему кругу направлений hi-tech. В ближайшие 20 лет еще и будет заменено 80% материалов, т.е. отставший быстро станет зависимой провинцией.
Но, пожалуй, главная угроза для РФ – то, что она увязла в колее сырьевой колонии. «Надо преодолеть!» - заклинают первые лица. Но веры нет. Ибо - как это сделать, если упущено время и теперь недоразвитость инфраструктуры нашего рынка усугубляется тем, что Китай уже все производит, и дешевле? Не может же двоечник по мановению волшебной палочки вдруг взять, да и сдать все запущенные предметы на «пять». А мы как раз живем такой иллюзией.
Болеющий за страну россиянин в искреннем недоумении: кто же будет решать эти и сотни других проблем? Специалисты обмениваются друг с другом – в специальной и научной периодике, в СМИ, т.е. в сущности - в общественной дискуссии (поэтому приведенные факты - из открытой печати). Кабинет же министров молчит.
А ведь недоговаривается – главное! Политика есть концентрированное выражение экономики (Ленин), и, следовательно, к чему ведет критическое накопление неблагополучия в экономике? - Бабахнет в политике!
Чиновники поспешили представить Болотную как бузу пацанов, которую уняли доблестные полицейские. А на самом деле? Не эхо ли это глубинных тектонических сдвигов в российской политике? Если так, то «напряженная, ритмичная работа», за которую министров поблагодарили, вполне может быть фиговым листочком, прикрывающим путь в пропасть.
Почему огромные преимущества страны не нужны?
Это также тяжкий вопрос в адрес правительства. Проиллюстрируем на примерах.
О сельском хозяйстве. После 91-го сельское хозяйство России развивалось неравномерно. Южные регионы сделали Россию крупнейшим в мире экспортером зерна. А вот многие поля Нечерноземья превратились березнячок два метра высотой, перемежающийся с деревнями-призраками. И что непонятно. Академия сельскохозяйственных наук предложила руководству страны простой и выигрышный проект – на всей территории страны, где угасло сельскохозяйственное производство – в Нечерноземье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке – наладить покос трав с переработкой в зеленую массу, которая во всем мире является ценнейшим экспортным продуктом. Тем более, что травы богатые – и по пояс, и по грудь. Так можно было бы поддержать трудоспособное население, использовать даже остатки колхозной техники, дать возможность зарабатывать там, где больше никакой работы нет. Конечно, от государства потребовалось бы обеспечить этот производственный процесс огромной инфраструктурой, но дело того стоит! Чем отличается зеленая масса, как предмет экспорта, от углеводородов? В смысле коммерции - ничем, особенно в условиях взлетающей цены на продовольствие во всем мире. Даже ответом проект не удостоили.
О демографии. Другой яркий пример. Лидер партии «Справедливая Россия» С.М.Миронов не раз рассказывал об опыте Чернореченского района Оренбургской области, где молодым семьям в селах сразу после свадьбы предоставляют частные дома, которые строят за счет бюджета района. Молодая семья обязана погасить долг за 20 лет, но после рождения каждого ребенка в семье четверть долга списывается. Сейчас, если ехать по населенным пунктам района – всюду полно ребятишек, рождаемость в районе за четыре года увеличилась в три раза. Государству указан путь, как для молодых семей обойтись без недоступной большинству россиян ипотеки: предоставлять молодым семьям квартиры по беспроцентному кредиту и после рождения в семье даже не четвертого, а третьего малыша, т.е. когда уже начинается прирост населения, вообще, по мнению С. М. Миронова, целиком освобождать семью от выплат.
Казалось бы, в условиях продолжающейся миграции населения из Сибири и Дальнего Востока за идею надо ухватиться и превратить ее в один из главных проектов России. Но – тишина. Не интересно?
Об искажениях ислама. Еще важнейший пример. Молодой философ из Дагестанского госуниверситета Роман Абакаров обращает внимание на явление, колоссальное по значению для Российской Федерации: «одной из проблем современного Дагестана мы считаем ренессанс ислама без его философии. Именно невежественный ислам - во многом первопричина напряжения в духовной жизни региона» («Российская философская газета», № 1, 2012.).
Поясним. Смысл слов Р.Абакарова выявляется при сочетании трех понятий: «философия ислама», «невежественный ислам» и «философия в России сегодня». Кратко раскроем их, т.к. вопрос касается одной из самых острых и тревожных проблем России.
Сначала об исламской философии народов Востока. Р.Абакаров указывает этим на фундаментальное преимущество, пришедшее из глубин истории, и надо постараться очень-очень сильно о нем забыть, чтобы «невежественный ислам» мог претендовать на умы современников. Исламская философия – огромное многовековое явление Средневековья, и только несведущий может умалять ее значение.
Вот красноречивый штрих: известно, что один из Учителей римско-католической церкви Фома Аквинский причислен Ватиканом в 1323 году к лику святых за то, что переориентировал теологию (в ее рациональной аргументации) на философию Аристотеля, что было объявлено «единственно истинной» философией католицизма. Христианский аристотелизм Фомы провозгласил тезис о гармонии разума и веры – так была заложена одна из основ европейской культуры. Но откуда у Фомы Аквинского, европейца, труды Аристотеля? Казалось бы, ответ очевиден: из Греции, из Рима. Ничего подобного, все письменные источники были уничтожены варварами.
В Европу наследие Аристотеля пришло тысячелетие спустя как раз из высокоразвитого в философском отношении Востока, где труды Аристотеля (как и других мыслителей Эллады) были сохранены, их хорошо знали великие мусульманские ученые (Авиценна, Аверроэс и др.). Причем, пришло это наследие в Европу в обратном переводе с арабского на латынь. И, кстати, в этой связке, похоже, нет случайного. Некоторые исследователи утверждают, что и сам ислам - есть попытка соединения веры и разума, по крайней мере, многочисленные ссылки мусульманских ученых Средневековья на греческую философию указывают на это.
Теперь коснемся формулировки «невежественный ислам». Вот развернутая цитата из статьи академика М.Ч.Залиханова: «У всех мировых религий есть такое явление как искажение религии – сектантство, нередко представляющее опасность для общества. Среди сект в мусульманском мире особое место занимает ваххабизм - ересь «Мухаммада Второго». Основавший его в XIX веке на Аравийском полуострове Мухаммад Абд аль Ваххаб (отсюда и ваххабизм), призывал «очистить ислам от суеверий», т.е. от трудов мусульманских ученых. Его, «Мухаммада Второго», собственный шариат (мусульманское право), якобы, призван «очистить» мусульманскую веру, а до него мусульмане тысячелетиями заблуждались, то есть ислам попросту не существовал. Не нужно изучать тонкости мусульманского права, оно заменяется простыми агрессивными лозунгами, при ваххабитских мечетях открыты школы рукопашного боя (а в некоторых странах - и владения оружием, методиками совершения терактов, применения пыток). Все адаты (благочестивые обычаи), в их числе – и паломничество в Мекку, объявлены суеверием. Приверженцы любых форм классического ислама объявлены «неверными». И к лозунгу «убей неверного» (которого нет в Коране и в других классических мусульманских источниках) сводятся все «религиозные убеждения» ваххабитских фанатиков-боевиков. У истинного же ислама оружием является не ненависть, а убеждение - вспомните знаменитый аят Корана «нет принуждения в религии» (2:256)».
А теперь скажем о преимуществах именно России в этом вопросе. Россия уже не один век является одной из ведущих философских держав мира, так было в истории, так есть и сегодня. Нет ни одного государства на планете, у которого Философское общество было бы равно российскому по численности, по организованности, по напряженности научной деятельности. Раз в три года проходят Российские философские конгрессы, собирающие каждый раз тысячи участников, прошло уже шесть Конгрессов – это явление не имеет аналогов в современном мире. Философия в России развивается как академическая наука, как вузовская наука, как система больших и малых конференций и форумов, как ассоциация философских факультетов, как обширная периодика (десятки философских изданий). И все это вместе – исключительно благоприятная среда, в которой можно было бы развивать направление, о котором говорит Роман Абакаров. А уж, тем более, если учесть, что мусульман в России - 20 миллионов, т.е. седьмая часть российского населения. Соответственно, в российских территориях преимущественно мусульманского населения действует множество университетов, философских факультетов и кафедр.
Почему же в этом направлении, где сконцентрированы огромные преимущества России, государством не предпринимается абсолютно никаких мер, а действия сводятся лишь к ТВ-новостям по поводу «пожарных» мероприятий правоохранительных органов после очередного теракта?
Мы назвали три разноплановых примера неиспользуемых преимуществ России. Специалисты разных отраслей укажут еще множество подобных примеров. Так неужели до такой степени глаза руководящим чиновникам застилает монетаризм, что им все безразлично?
О судьбе фундаментальной науки. Укажем еще на важнейшее преимущество России, где натолкнемся на нежданный, вдруг проявившийся интерес правительства – парадоксальный, «точечный», но очень сильный.
Как раз экспансия китайской продукции указывает на наше российское преимущество. Эта экспансия очень многое глушит в отечественном производстве, многое - но отнюдь не все. Специфика России сразу позволяет сформулировать направления беспроигрышного развития российской промышленности. Это, во-первых, первоочередное производство всего, что необходимо с учетом региональных особенностей, скажем, морозов Якутии, гор Северного Кавказа, лесов Сибири и т.д. - всего, что китайские производители, рассчитывая на массовые тиражи для всей планеты, в принципе учитывать не могут. Данное направление, тем более - с поддержкой государства, многим российским производителям дало бы возможность подняться вне удушающей конкуренции со стороны сверхдешевых китайских аналогов.
И, во-вторых, вне этой конкуренции находится еще одно важнейшее направление - производство продукции особо наукоемкой, реализующей последние научные и технологические достижения, благо в России пока еще сохранились сильные научные школы, и их немало.
Оба направления очевидны, названные «ниши» следуют из самой логики конкуренции, обсуждать, казалось бы, нечего. Если бы не одно «но».
Вдруг проснулся интерес правительства: перестроить российскую науку так, чтобы ее организационные формы были аналогом американских!
Необходимо пояснение. Фундаментальная наука и прикладная, технологическая различаются не случайно. Ученому фундаментальной науки, даже если он наталкивается на эффект, который сулит хорошее технологическое применение – обычно не?когда отвлекаться, заниматься прикладными вопросами, он проходит мимо – и потому, что углублен в изучение законов природы, и потому что конкуренция у коллег-ученых во всем мире высокая: нужно скорее получить научный результат и опубликовать его.
Поэтому фундаментальная наука в ее изначальной модели (идущей, в первую очередь, из Германии трех последних столетий), выделялась в систему научных институтов фундаментальных исследований, т.е. в Академию, и оплачивалась государством без какого-либо расчета на практическую отдачу. В частности, и Российская академия наук, созданная Петром I по этому образцу, также подтвердила работоспособность данной модели, дав за последние три столетия великолепные научные достижения мирового уровня. В СССР эта система институтов была дополнена тремя тысячами прикладных институтов – не академического, а отраслевого подчинения (в 90-е их ликвидировали).
Иначе развитие науки происходило в США. Эта страна, не имеющая исторических корней, многие вопросы – от развития капитализма и демократии до организации науки - изначально стала решать по-своему. В частности, наука там развивается в рамках национальных университетов, при них же действуют мощные исследовательские лаборатории - как фундаментальной науки, так и прикладной науки, технологий.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В клуб "ИСТОРИЧЕСКИИЙ" на сайте "Facebook"
Как видим, модели – разные, но обе имеют тот главный аргумент в свою пользу, что, как минимум, последний век обе подтвердили правоту своего организационного строения огромным числом блестящих научных результатов, формированием ведущих научных школ. Впрочем, известно, что некоторые быстроразвивающиеся страны Азии («молодые тигры»), у которых фундаментальной науки в национальной истории вообще не было, сейчас, как в свое время русский царь Петр, обратились к Германии помочь им организовать у себя научные центры по образцу Академии (т.е. – не по американскому образцу). Хотя, и этот факт также не доказывает заведомого преимущества той или иной модели.
Вдруг, года три-четыре назад на самом верху административного управления РФ произошло озарение: надо развивать науку именно по американскому образцу - т.е. через систему исследовательских университетов! Но наша страна – не «молодой азиатский тигр», у нас нет такой ситуации, что надо создавать науку на голом месте, т.е. впервые выбирать модель - за плечами, слава Богу, 300 лет научных достижений, навсегда прославивших страну. Неожиданность подобного озарения – ошеломляет! Но сказано – сделано: многие университеты срочно стали переименовываться в исследовательские, соответственно, сюда пошли финансовые потоки, примерно равные тому, что выделяется на всю Российскую академию наук. Выдающиеся ученые пытаются объяснить руководству страны, что это абсурд, который приведет просто к распылению гигантских средств в ущерб финансированию российской академической науки. Тщетно!
Средства в университеты поступают! Не удается объяснить, что после 91-го вузовская наука пришла в полное разорение, у ректоратов не было средств сохранять исследовательские лаборатории, речь шла об элементарном выживании, поэтому хорошие научные школы остались лишь в трех-четырех университетах страны. В остальных их можно возродить, но не менее, чем за полвека, быстрее научные школы просто не становятся. Но даже в СССР, т.е. еще до эпохи тотального разорения вузов, наука в университетах, хоть и была, и, кстати, нередко – очень высокого уровня, но, все же, несоизмеримо меньше в масштабах и достижениях, чем академическая, в самой грубой оценке соотношение было примерно 20:80.
Зачем же ради бездумного копирования американского опыта разрушать то, что веками полностью оправдало себя на российской земле? (Отвлечение огромных средств на новое направление и есть разрушение фундамента нашей науки).
Что ж, чудес не бывает: сегодня многие университеты, чтобы успеть реализовать к концу финансового года отпущенные им средства, заставили кладовки и коридоры ящиками с дорогим научным оборудованием, с которым никто не знает, что делать. А администрация вузов пытается втайне договориться с учеными институтов Академии наук, чтобы записывать их исследования как полученные в стенах университетов. Абсурд продолжается!
