В рассылке экономперсоналистов было предложено десять вопросов к обсуждению по поводу советского строя в 1917-1991 годах. Впоследствии добавились еще два вопроса. Потом из возникшего обсуждения возник проект собрать ответы разных авторов вместе, добавить обсуждение ответов и сформировать книгу. В проекте первоначально участвовало 5 авторов. Но в процессе обсуждения возник небольшой конфликт – Исайчиков Виктор Федорович отличается некоторой безапелляционностью утверждений и подает свою занятную концепцию как априорно истинную. В этом не было бы большой беды – так часто поступает любой оригинальный автор. Я, к примеру. Когда человек выкладывает на бумагу плоды своих многолетних рассуждений, то он невольно полагает их истинными – иначе зачем бы и писать? Но когда мою позицию (очевидно пока гипотетическую) начинают критиковать, приводя аргументы, что она ложная исключительно потому, что противоречит другой позиции (в данном случае Исайчикова), которая тоже ведь является гипотетической, я автоматически начинаю отвечать в точно таком же ключе. И хотя ни я, ни Виктор Федорович не заметили изменившегося характера дискуссии, это не понравилось остальным участникам творческого коллектива. В результате проект оказался под угрозой распада. Выходом явилось сокращение числа соавторов до четырех. Но при этом довольно интересные взгляды Исайчикова В.Ф. из проекта выпали.

В результате Виктор Федорович без согласования с остальными авторами, то есть не спрашивая у них разрешения на публикацию, опубликовал часть заметок в журнале Просвещение №3-4 2023 г. (Интересно, что при попытке выйти на сайт этого журнала – http://prosvet.h1.ru выбрасывает совсем на другой адрес (https://www.otzywy.com) – политическая цензура?). Но поскольку на момент выхода Исайчикова В.Ф. из авторского коллектива работа не была завершена, то публикация в журнале Просвещение носит незавершенный характер. В частности, отсутствуют мои комментарии к позиции Исайчикова. А потому я посчитал возможным сопоставить в этой публикации свою позицию позиции Виктора Федоровича и дать авторские комментарии к позиции оппонента. – Андрей А. Мальцев

Ответы Мальцева А.А.

Предисловие

Сегодня левое движение и в нашей стране, и в мире в целом находится в кризисе. Не в последнюю очередь это провоцируется кризисом марксизма. А кризис марксизма вызывается тем, что большинство марксистов придерживается марксизма-ленинизма. Ленинизмом следует считать все варианты марксизма, что исходят из истинности ленинской теории империализма и вытекающего из нее понятия «эпоха социалистических революций».

К концу XIX столетия наметилось расхождение теоретических прогнозов Маркса-Энгельса с текущими событиями.
Э. Бернштейн предложил свое решение возникшей проблемы, получившее впоследствии название ревизионизма ¹. В споре с ним В. Ленин выдвинул Теорию империализма. В отличие от довольно существенных изменений теории, предложенных Бернштейном, ленинские корректировки можно назвать всего лишь косметическими. Собственно говоря, Ленин и сам так считал, постоянно подчеркивая, что он неукоснительно следует ортодоксальной теории Маркса.

Когда в науке появляются две (или больше) конкурирующих теорий, то для решения вопроса об истинности или ложности этих теорий ставится проверочный эксперимент (проверочное эмпирическое наблюдение), на основании чего отбрасываются теории, не прошедшие проверку. Конкурирующие теории должны сделать какое-либо предсказание относительно одного и того же события (комплекса событий) так, чтобы прогнозы существенно различались – это и позволяет выполнить проверку и сделать выбор между теориями. Наиболее яркий пример такой методологии – подтверждение теории Эйнштейна наблюдением солнечного затмения 1919 года. Теории Бернштейна и Ленина делают предсказания, позволяющие сравнить их с эмпирическими фактами и сделать между ними выбор.

Бернштейн утверждал, что коммунистическая революция (отмена рыночного оборота) в ближайшее время невозможна, поскольку имеющееся разделение труда не позволит ввести тотальное планирование и плановое распределение, то есть потребуется сохранить рыночную экономику даже в случае взятия власти пролетариатом. Он указывал на гипотетичность предположения, что капитализм будет сменен какой-либо фазой коммунизма, то есть Э.Бернштейн допускал, что между капитализмом и коммунизмом может существовать ещё одна антагонистическая формация. Поэтому он предлагал снять лозунг революции и сконцентрироваться на парламентской борьбе, увеличении количества пролетарских депутатов и улучшении жизненных условий пролетариата. Отказ от революции назвали ревизионизмом.

Ленин отмечал неравномерность развития капитализма, характеризовал империализм как высшую стадию капитализма, как монополистический, загнивающий капитализм, канун социалистической революции ². В 1918-19 годах на основе теории империализма было сформулировано понятие «Эпоха социалистических революций». Таким образом вместо конкретного предсказания близкой революции (канун революции) вводилась неопределенная эпоха, которая может тянутся и пару столетий – эпоха есть эпоха. Прогностическая сила Теории империализма таким образом сводится к нулю, размывается. Остается только тривиальное утверждение, что в неопределенном будущем мировая революция все же произойдёт (этой революции, кстати, нет до сих пор – то есть неопределенность тянется вот уже более 100 лет).

В конце ХХ столетия как Восточноевропейский лагерь социализма, так и сам Советский Союз прекратили свое существование, что породило в марксизме жаркие споры – а был ли вообще построен в СССР социализм? В то же время и рыночная экономика, и повышение жизненного уровня пролетариата с одновременным созданием системы социальных гарантий (социальное рыночное государство и общество двух третей), и правящие социалистические партии являются эмпирическими фактами для развитых стран Европы. Так на каком же основании в марксизме считается, что в конкуренции гипотез между Бернштейном и Лениным победил Ленин? ³

Такая странная ситуация сохраняется исключительно в силу ошибочности принятой в марксизме эпистемологии. Марксизм вполне удовлетворяет понятию научности по Бэкону, но в принципе не удовлетворяет понятию научности по Декарту ⁴, ⁵, ⁶. Это один из главных факторов текущего кризиса марксизма. Я предлагаю читателям взгляд, который позволяет преодолеть этот кризис.

Природа Октябрьской революции

Безусловно, в момент Октябрьского переворота, эта революция не была и не могла быть социалистической – отсутствовало необходимое развитие экономического базиса, что признавал и сам Ленин: «наша революция /…/ до осени 1918 года, была в значительной мере революцией буржуазной» ⁷. Невозможность формационного перехода к социализму признавалась в то время в России всеми марксистами, и большевиками в том числе, Плеханов назвал ленинский план революции бредом ⁸. Именно поэтому Ленин делал множество оговорок, что захват власти не означает введение социализма ⁹, ¹⁰, ¹¹. То есть по идеологическому обоснованию Октябрьского переворота это был именно переворот, т.е. революция политическая, но никак не революция социальная. Впрочем, как это сказал ещё Троцкий – социал-демократы, взяв власть, не смогут удержаться в рамках Программы-минимум и будут вынуждены переходить к реализации Программы-максимум. Что и произошло. В результате в 1918-19 годах большевики принимают Программу РКП(б), в которой берут курс на построение коммунизма.

Все это несколько противоречило взглядам классического марксизма. Однако Ленин прекрасно знал марксизм, а потому всегда старался давать марксистское обоснование своих действий. Маркс сформулировал граничное условие возможности социалистической революции в России – успешная европейская (мировая) социалистическая революция ¹². А потому Ленин предлагал план революции не сам по себе, а как запал для европейской революции ¹³. Мировой революции большевики безуспешно ждали до середины 20-х годов. Но такой революции не произошло, что поставило большевиков в нетривиальное положение, абсолютно не предполагавшееся в марксистской теории. На этом основании иногда говорят, что Ленин марксизму противоречил, но это не совсем так.

Прекрасно понимая экстравагантность ситуации, Ленин приводил обоснование соответствия марксизму возникшей ситуации и своих взглядов. Теория марксизма создавалась на материале Западной Европы: «Следовательно “историческая неизбежность” этого процесса точно ограничена странами Западной Европы» ¹⁴. На что и указывал Ленин: «При общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития», тем более это касается России, которая является не вполне европейской страной ¹⁵.

Русская революция четко высветила тот факт, что теория классического марксизма требует доработок. В науке любая теория требует подтверждения последующими эмпирическими наблюдениями. Экстравагантность ситуации в России после 1917 года не позволяет считать Октябрьскую революцию подтверждением какого-либо прогноза марксизма. Если же брать основные прогнозы марксизма, то примерно половина из них сбылись, причем некоторые очень нетривиально ¹⁶. Но множество несбывшихся прогнозов заставляет ставить вопрос о доработке теории. На мой взгляд проблема в том, что у Маркса смешаны (отождествлены) два принципиально разных прогноза: 1) прогноз перехода от капитализма к следующей более прогрессивной формации, назовем её условно социализмом, (этот прогноз блестяще подтвердился) и 2) прогноз перехода к коммунизму (хотя бы и его первой фазе – это пока остается гипотезой и требует подтверждения) ¹⁷. Именно это и порождает большинство проблем в марксизме как социологической теории.

Власть взята. Что дальше?

Итак, Октябрьская революция произошла. Что дальше? На этот вопрос достаточно хорошо ответил Г.В.Плеханов. Не могу дать точную ссылку, но преподаватель истории КПСС в УМЛ приводил обращение Плеханова к рабочим Петрограда летом 1917 года. Там было сказано буквально следующее: если большевики возьмут власть, то через пять лет это закончится диктатурой одной партии, а еще через десять – диктатурой одного человека. Конечно, это не расчет, а экспертная оценка, но блестяще подтвердившаяся.

НЭП почему-то считают ленинским изобретением, однако на всем протяжении Гражданской войны меньшевики требовали от большевиков примерно то изменение политики, что в значительно урезанном виде и получило название НЭП – собственно, это была Программа-минимум РСДРП, до 1919 года являвшаяся обязательной и для большевиков. При этом ЦК РСДРП был принципиально против нелегальной работы, настаивая на неукоснительном соблюдении легальности. Если на допросе в ЧК член партии отказывался от принадлежности к партии, его из партии исключали. Но в 1921 году одновременно с введением НЭПа усилились репрессии против меньшевиков, и ЦК РСДРП вынужден был санкционировать переход на нелегальное положение. Систематическая деятельность стала невозможна. Молодежка РСДРП прекратила свою работу в следующем 1922 году. Народовольцы (эсеры) и анархисты были поставлены вне закона еще раньше. Через пять лет после 1917 года установилась однопартийная политическая система. (Восстановить РСДРП мы смогли только в мае 1990 года.)

Если следовать историческому материализму, то в 1917 году нельзя было делать социалистическую революцию – не было базиса социализма. Маркс, конечно, признавал возможность социализма в России, но при непременном выполнении граничного условия – социализму в России должна предшествовать социалистическая революция в Европе. Это условие также выполнено не было. Конечно, сами Маркс-Энгельс пренебрежительно относились к историческому материализму, не обращали внимания на ограничения базиса и ставили задачу коммунистической (социалистической) революции задолго до того момента, как необходимый базис появился в Европе, но они ни разу в революции и не победили, а раз так, то ничего особо страшного не произошло. Большевики же не только победили в Революции, но следом разбили Белых и в Гражданской войне, то есть твердо взяли власть в условиях неготовности базиса. Проиграй большевики в Революции или Гражданской войне, история шла бы своим обычным путем, как она шла ранее бесчисленное число раз. Победив, большевики встали на путь, почти с неизбежностью приводящий их в 1991 год к распаду СССР.

В России отсутствовал базис социализма, этот базис в норме должны были создать буржуи в процессе индустриализации. Индустриализация – довольно зверский процесс, соответственно, порция полагающихся проклятий приходится на долю капиталистов. Победив в революции, большевики были вынуждены сами проводить индустриализацию, самоотверженно избавив буржуев от положенных проклятий и приняв все проклятия на себя. Наличный экономический базис в 1917 году обуславливал лишь буржуазную революцию, соответственно, массовое сознание граждан России никак не могло быть социалистическим, оно было мелкобуржуазным. А раз так, то движение к социализму не могло опираться на демократические процедуры и его необходимо было проводить в режиме авторитарной модернизации ¹⁸, попутно уничтожая гражданское общество (самая большая наша сегодняшняя проблема – практически полное отсутствие гражданского общества). Более того, поскольку большевики (изначально коммунистическое движение) пришли к власти в условиях отсутствия базиса коммунизма, они должны были попасть в ситуацию, где в полной мере проявляется Закон победы епископов ¹⁹. А потому коммунисты могут, конечно, полагать, что содержанием идеологических дискуссий 20-х годов было стремление большевиков осознать непростую ситуацию и наметить пути выхода, однако реальным содержанием этих дискуссий была борьба за власть генерального секретаря, который в этом процессе переходил с одной идеологической позиции на другую, побывав в разное время сторонником всех без исключения идеологических позиций ²⁰. Именно в результате этой борьбы генеральный секретарь (первоначально чисто техническая должность) стал возглавлять коммунистическую партию. Начало безраздельной власти Сталина лежит где-то в конце 20-х годов, но уже совершенно точно можно о ней говорить с 1934 года. Таким образом, прогноз Плеханова сбылся с точностью до одного года.

К тому же большевики в принципе не могли ввести диктатуру пролетариата и упразднить эксплуатацию, пусть и декларировали это. Диктатура пролетариата (диктатура профсоюзов, в которые был организован рабочий класс) хотя и вошла во вторую программу РКП(б), но попытка Шляпникова настаивать на выполнении этой программы была охарактеризована Лениным как синдикализм ²¹.

Социальные процессы обладают инерционностью. Раз уж эксплуатация стала фактом, крайне трудно от нее отказаться. Пусть даже действовал партмаксимум, т.е. член партии не мог извлекать экономические дивиденды из своего положения, но он извлекал дивиденды статусные, а это как-никак существенный элемент социальной стратификации по Веберу ²².

Член партии вполне искренне мог желать наступления коммунизма, но при этом он сознавал: 1) свое героическое прошлое подпольщика или командира РККА, 2) власть, которую завоевала в стране партия, 3) статус в обществе, что эта власть давала,
4) свою принадлежность к определенному социальному слою партийных руководителей, 5) идейное превосходство над массой несознательных обывателей, что коммунизм не строили, а просто жили себе, 6) тем более свое классовое превосходство над буржуазной интеллигенцией и мелкобуржуазным крестьянством.
Ну а экономические дивиденды при этом и необязательны. Такой коммунист мог даже бравировать бессребреничеством, положением «солдата» партии. Но бессребреничество само по себе ни о чем не говорит. Так в свое время славу бессребреника и трудоголика имел граф Аракчеев, это не мешало ему оставаться эксплуататором. К тому же, поскольку партия стала правящей, должен был возникнуть поток карьеристов, стремящихся в партию попасть. Они, конечно, должны отсекаться фильтром, но ни один фильтр не дает стопроцентного результата. Тем более, что карьеристы, все-таки пробравшиеся в партию, чисто инстинктивно будут объединяться против «идеалистов». Особенно резко вымывание из руководства РКП(б) членов с дореволюционным стажем стало заметно между XVII и XVIII съездами ²³. Ну а партмаксимум через непродолжительное время можно и отменить.

Впрочем, независимо от своих утопических попыток построить коммунизм, большевики должны были стремиться удержаться у власти. А сделать это в условиях накатывающей Второй мировой войны можно было только проведя индустриализацию. Начало индустриализации было положено сразу же после революции планом ГОЭЛРО, в рамках которого была создана широкая сеть НИИ и КБ, что привело в нашей стране к началу научно-технической революции и переходу к следующей за капитализмом общественно-экономической формации – постиндустриальному обществу, именуемому в просторечии социализмом ²⁴, ²⁵, ²⁶ (из комиссии, разрабатывавшей этот план, впоследствии вырос Госплан, а сеть НИИ и КБ только расширялась). Основное социальное противоречие социализма – противоречие между инженерами и номенклатурой. В силу эксплуататорского характера советского строя это противоречие должно было со временем обостряться.

Некоторые московские социологи пытались сгладить это противоречие, в 70-х годах было выдвинуто предложение приравнять инженеров к пролетариату, а обосновать это ссылками на Маркса не представляет сложности. Но продавить такое серьезное изменение социальной политики государства инженеры не могли – в силу отсутствия партии, что отстаивала бы интересы инженеров. А правящей номенклатуре совсем не нужны были дополнительные конкуренты, с которыми возможно пришлось бы делиться властью. А потому Суслов заблокировал такую инициативу. В результате СССР стал отставать в научно-техническом прогрессе, а уже это стало причиной Перестройки.

Что значит ленинский тезис 21-23гг о необходимости «коренным образом» пересмотреть «всю нашу точку зрения на социализм»

Большевики совершили Октябрьскую революцию, чтобы выполнить граничное условие Маркса – инициировать мировую (европейскую) революцию. Возможность построения социализма в России на отсталой экономической базе в классическом марксизме допускалась, но только при условии становления социализма в Европе. В отличие от меньшевиков, Ленин мало обращал внимание на ограничения базиса, основное внимание уделяя надстройке – готовности пролетариата совершить революцию ²⁷: «Если бы народное творчество русской революции, прошедшее через великий опыт 1905 года, не создало Советов еще в феврале 1917 года, то ни в каком случае они не могли бы взять власть в октябре, так как успех зависел только от наличности уже готовых организационных форм движения, охвативших миллионы» ²⁸. На этом же VII съезде был выдвинут проект Программы РКП(б), ставящий цель построения коммунизма – при полном отсутствии необходимой для этого экономической базы. Одновременно в стране проводилась политика, получившая впоследствии название «военного коммунизма». Но до середины 20-х годов у большевиков сохранялись иллюзии возможности скорой европейской социалистической революции, а одновременно и надежда на неё. Вот в 18 году: «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной» ²⁹. А вот в 23 году: «На этом доверии, однако, продержаться нам вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах нелегко, потому что мелкое и мельчайшее крестьянство, особенно при нэпе, держится по экономической необходимости на крайне низком уровне производительности труда» ³⁰.

Однако к 23-му году стало очевидно, что европейской революции нет. Мировая война закончилась, это привело к революциям в Австрии и Германии, но они потерпели поражение. А ведь Программу РКП(б) в 19 году принимали как раз воодушевившись немецкими революциями. В развитых странах (Франция и Англия) никаких революций в ближайшее время не предвиделось. Таким образом стало очевидно, что попытка построить социализм (коммунизм) с опорой на развитую Европу, т.е. без учета отсутствия необходимого в России экономического базиса, провалилась. Ещё раньше, уже в конце Гражданской войны, стало ясно, что политика военного коммунизма загоняет экономику в кризис. Деньги обесценились, в торговом обороте господствовал бартер. Кронштадтский и Тамбовский мятежи вынудили большевиков ввести НЭП.

Подчеркнём – НЭП полностью соответствовал Программе-минимум РСДРП, но уже противоречил только что принятой Программе РКП(б). Это вынудило Ленина пересмотреть свою позицию игнорирования ограничений базиса. А поскольку власть сдавать никто не собирался, то Ленин пришёл к тому, что социализм всё-таки можно построить с опорой на собственный нищенский базис – пусть это и потребует гораздо большего времени, чем первоначально планировалось: «власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян /…/ Это ещё не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения» ³¹. Однако прошло ещё несколько лет, пока значение этой статьи было осмыслено остальными большевиками (далеко не всеми). Достаточно сказать, что написана она была в январе, а опубликована только в конце мая.

Маркс (марксизм) и Октябрь

Маркс-Энгельс творили в середине XIX века, к 1848 году основные положения их теории уже были сформулированы. Причем, они полагали, что имеющиеся производительные силы для социализма созрели: «человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления» ³². Раз Маркс поставил задачу социалистической революции, уже одно это является доказательством наличия базиса социализма. Однако это довольно спорное доказательство. Во всяком случае ни в 1848 году, ни позднее в 50-х годах надежды на успешную революцию не реализовались. А в 71 году пролетариат кратковременно власть взял, но потерпел поражение. Приходится ставить вопрос ³³ – А понимали ли Маркс с Энгельсом исторический материализм?

Время реального перехода к посткапиталистической формации – начало ХХ века. То есть все идеи о таком переходе, порождённые социальной обстановкой века XIX, вполне могут оказаться ошибочными, утопическими – для выдвижения полностью обоснованных идей элементарно может не хватить наличного эмпирического материала.

Посмотрите на эволюцию германской социал-демократии. СДПГ была создана под непосредственным руководством Маркса и Энгельса, а потому была последовательно революционной партией. Но по мере развития и партии, и социальной обстановки в Германии, в СДПГ возникает крыло Э. Бернштейна, названное ревизионистским, которое считает курс на революцию ошибкой: «мы должны стараться сделать путь катастрофы ненужным. Все отношение партии к законодательным вопросам проникнуто этой мыслью. Мы не спрашиваем при обсуждении реформ, приближают ли они катастрофу, долженствующую передать в наши руки кормило правления, но способствуют ли они развитию рабочего класса, служат ли они общему социальному прогрессу или нет. <…> Я убежден, что социалистическое движение в своем движении вперед не нуждается в кризисах» ³⁴.

Так не должно ли являться парламентское направление деятельности партии основным, а революционность марксизма – просто следствие архаичной социальной обстановки, в которой творили Маркс-Энгельс? ³⁵ Точно также стоило бы оценивать и революционность Ленина, не случайно же Троцкий назвал его: «профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении» ³⁶. Пренебрежительное отношение Маркса-Энгельса к ограничениям, налагаемым историческим материализмом на возможность наших действий, привело к тому, что классики вообще не поставили вопрос критериев готовности базиса к революции. А поскольку они ошибочно полагали социализм фазой коммунизма, то есть в принципе не предполагали, что социализм может оказаться классово-антагонистическим строем, то критерий готовности базиса к социалистической революции фактически должен был быть критерием достаточности развития для отмены рынка ³⁷. И хотя мы сегодня находимся в ситуации, когда возможность отмены рынка является вполне представимым не очень далеким будущим, но даже сегодня рынок отменить пока еще невозможно. И тем более это было невозможно 100-150 лет назад.

Маркс вполне это понимал, но планировал выйти из ситуации введением переходного периода – первой фазы, когда рынок продолжал пока сохраняться. Но «диктатура пролетариата» в ситуации, когда полноценный коммунизм еще невозможен, означает, что его строительство планируется в режиме авторитарной модернизации – об этом говорит сам термин «диктатура». А это ставит проблему загнивания правящей партии – идеология правящей партии пытается прийти в соответствие с наличным экономическим базисом, т.е. деградировать. Эту проблему успел еще заметить Ленин. Она возникла в виде дискуссий о комчванстве и проблеме верхов и низов перед Х съездом, а также в виде все усиливающейся бюрократизации управления. И какое же решение предлагает Ленин?

Им продавливается решение о запрете фракций – основной инструмент захвата власти И. Сталиным. Предложения об увеличении числа членов ЦК и ЦКК также крайне наивны. Бороться с бюрократизацией увеличением количества бюрократов – такое мог предложить только безнадежный идеалист ³⁸. Контроль за управлением, что пытался наладить В.И.Ленин, на самом деле является важным фактором демократии. Но этот контроль должна была осуществлять не партия. Это саму большевистскую партию должно было контролировать гражданское общество – то самое гражданское общество, что целенаправленно уничтожалось большевиками. Деградация страны в классово-антагонистическую форму в таких условиях была неизбежной.

Что такое «нэповская» Россия (21 – 29 гг)? Это – «вариант» социализма или что-то другое?

В классическом марксизме и в марксизме-ленинизме господствует ошибочная схема эволюции человечества по ступенькам общественно-экономических формаций, а равным образом ошибочно описывается суть социалистического способа производства (смотрите мои аргументы на эту тему в статьях ³⁹,⁴⁰). Социализм – это более прогрессивная, чем капитализм, общественно-экономическая формация (ОЭФ), но продолжающая оставаться классово-антагонистической, то есть фазой коммунизма не являющаяся в принципе. Переход к этой формации покоится на революции в способах и средствах производства – научно-технической революции (НТР).

Идею, что каждой специфической ОЭФ должна соответствовать (вызывать её) специфическая революция в базисе, в средствах и способах производства, высказал Энгельс ⁴¹, но на единственном примере промышленной революции (другие революции в базисе в то время в научном обороте отсутствовали). Вероятно, по этой причине эту идею не оценил Маркс и Энгельс также впоследствии её нигде не приводит.

Причиной, заставляющей человечество переходить от капитализма к социализму, является капиталистическая анархия производства и вызываемые этой анархией периодические и все более жесткие кризисы неплатежей ⁴². В результате промышленники совершенно эгоистически, то есть стихийно, то есть естественно, т.е. материалистически (независимо от воли отдельного капиталиста) приходят к идее кооперации – возникают синдикаты, картели, тресты, которые могут выживать во время кризисов. Маркс называет это кооперативное производство «возможным коммунизмом» ⁴³. В результате подавляющее большинство капиталистов-единоличников разоряются и происходит монополизация промышленности: «Для Европы можно установить довольно точно время окончательной смены старого капитализма новым: это именно — начало XX века» ⁴⁴. Энгельс успевает еще заметить, что и власть от капиталистов начинает переходить к управляющим (менеджерам): «Социальная функция капиталиста перешла здесь в руки служащих, получающих заработную плату; а капиталист продолжает класть в карман в виде дивидендов вознаграждение за эти функции, хотя он перестал их выполнять» ⁴⁵.

Монополии впервые в истории настолько экономически богаты, что могут создать (и создают в массовом масштабе) такие структуры, как собственные подразделения для исследований и развития производства ⁴⁶ – возникают ведомственные НИИ и КБ (мануфактуры НТР). Начинается НТР, т.е. революция в базисе. Однако основное противоречие капитализма – противоречие между общественным характером производства и частным характером потребления (присвоения) – продолжает сохраняться, кризисы неплатежей негативно влияют на экономику. Для того, чтобы разгрести заторы на пути торгового оборота, необходимо стимулировать потребление широких народных масс, т.е. создать общественные фонды потребления – происходит революция Кейнса–Рузвельта ⁴⁷, создаются пособия по безработице, основное противоречие капитализма снимается. Происходит переход в новую прогрессивную ОЭФ – социализм или постиндустриальное общество. Это естественный (естественно-исторический, материалистический) механизм перехода, в отличие от идеалистического механизма, предложенного Марксом – происходит захват власти (первично изменение надстройки) и только после этого меняется способ производства (изменение базиса вторично).

Идеалистический механизм перехода к социализму попытались осуществить Ленин и большевики – именно поэтому Октябрьский переворот не является революцией (социальным переворотом), а является переворотом (политической революцией). Однако достичь основной своей цели (построения коммунизма) большевики могли, только развивая базис. Возникает план ГОЭЛРО, в рамках которого создаётся широкая сеть НИИ и КБ. В дальнейшем из этого вырос Госплан, а сеть НИИ и КБ только увеличивалась – произошел переход России к постиндустриальной ОЭФ, то есть социализму, что вывело СССР на одно из лидирующих мест в научном прогрессе.

Начался процесс классообразования. Из прослойки интеллигенции выросла антагонистическая пара классов – инженеры (ученые) и номенклатура (менеджеры). Начало процесса классообразования заметил еще Троцкий: «Нет сомнения, что председатели губисполкомов или комиссары дивизий представляют собой известный общественный советский тип, в значительной мере даже независимо от того, из какой среды вышел каждый отдельный предгубисполкома или комиссар дивизии. За эти шесть лет создались довольно устойчивые группировки советской общественности» ⁴⁸. Д. Белл подробно прослеживает происхождение идеи «революции менеджеров» из взглядов Троцкого ⁴⁹. Позднее М. Восленский назовет управляющих номенклатурой ⁵⁰. В России номенклатура пришла к власти в результате политической революции, в США – в результате эволюционного развития. «Принципиальный водораздел современного общества не проходит между собственниками средств производства и однородным пролетариатом, а обозначен бюрократическими и властными отношениями между теми, кто имеет полномочия принимать решения, и теми, кто лишен таковых» ⁵¹.

Ну а НЭП? Он находится полностью в рамках Программы-минимум РСДРП, но противоречит Программе РКП(б). Однако утопичность Программы РКП(б), а соответственно и утопичность Октябрьской революции, была признана самим Лениным. Когда перед Х съездом РКП(б) Шляпников начал настаивать на выполнении только что принятой Программы РКП(б) – профсоюзы «должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством, как единым хозяйственным целым» ⁵², то Ленин громит эту позицию, объявляет ее анархизмом и синдикализмом, проявлением мелкобуржуазной стихии, объявляет пропаганду этих идей (то есть принятой на VIII съезде Программы партии) несовместимой с принадлежностью к РКП(б) ⁵³.

Такова ловушка, в которую вляпались большевики – ловушка неразвитого (слегка ошибочного) марксизма. Наличие такой ловушки фактически признал Троцкий, говоря о рабочей оппозиции, он заметил: «Если брать с формальной стороны, то ведь это наиболее отчетливая линия рабочей демократии. Но мы выступаем против этого. Почему? Да по причинам основным — удержания диктатуры партии, по причинам подчиненным, — потому что такого рода управление на важнейших, основных заводах будет некомпетентным и с хозяйственной стороны провалит дело» ⁵⁴. То есть эти причины – компетентность руководства и удержание классового господства партии, классового господства номенклатуры – объективно оказывались непосредственно связанными. Иначе и быть не могло в условиях, когда материально-технический базис коммунизма (не социализма, а именно коммунизма) в стране отсутствовал. Проблема не в том, что НЭП противоречил Программе РКП(б) – утопичность этой программы фактически признал сам Ленин на Х съезде. Проблема в том, что социализм как ОЭФ не является фазой коммунизма, а потому большевики были вынуждены строить классово-антагонистическое общество, но не желали это отрефлексировать, не желали применить марксизм к самой коммунистической партии.

Отказ от НЭПа (28-30 гг) и сталинская коллективизация. Это что – отказ от ленинской идеи «коренного пересмотра» социалистической теории и возвращение – к чему?

Идея, что сталинизм противоречит ленинизму – ложная.

Идея усиления классовой борьбы при социализме была высказана ещё в Государстве и революции: «В действительности этот период неминуемо является периодом невиданно ожесточенной классовой борьбы, невиданно острых форм ее, а следовательно, и государство этого периода неизбежно должно быть государством /…/ по-новому диктаторским (против буржуазии)» ⁵⁵. Идея социализма в одной отдельно взятой стране также принадлежит Ленину, как уже говорилось. Ленин ещё с 14-15 годов начал разрабатывать идею революции в одной стране, а когда мировой революции не произошло, то развил эту идею до построения социализма в отдельной стране. Да и генеральным секретарём Сталин стал с санкции Ленина.

Различие между Лениным и Сталиным в другом.

Ленин объективно строил классово-антагонистическое общество, но не желал это отрефлексировать, считал бюрократизацию основной опасностью и досадной случайностью ⁵⁶. Сталин же сознательно усиливал бюрократизацию власти, поскольку это было основой его личной власти. Реальным содержанием идеологических дискуссий большевиков в 20-х годах была не борьба идеологических платформ, а процесс захвата власти генеральным секретарём, который последовательно переходил от одной идейной платформы к другой с целью разгрома конкурентов ⁵⁷ – поскольку большевики захватили власть в условиях отсутствия экономического базиса коммунизма, постольку они попали под действие Закона победы епископов ⁵⁸.

Что сложилось в итоге, в 30-е годы? Природа сталинского строя («сталинизма»)?

Полностью устранив внутреннюю угрозу своей власти, Сталин начал блокировать внешнюю угрозу. Враждебное окружение никуда не исчезло. Чтобы ему противостоять, надо было резко поднять уровень экономического развития страны. Это вполне согласовывалось с официальной идеологией построения коммунизма. То, что идея построения коммунизма ничуть не противоречит принуждению, насилию над населением страны, по крайней мере для членов РКП(б) не противоречит, хорошо показал хотя бы период «военного коммунизма». Любое возможное противоречие внутри партии попадало под запрет фракций и подавлялось, любое возможное противоречие вне партии подавлялось всем репрессивным аппаратом государства – аппаратом классового насилия номенклатуры. Препятствий для форсированной индустриализации не было. (Заметим в скобках, что правые коммунисты, Бухарин, Рыков, Дзержинский, вероятно смогли бы провести индустриализацию с сохранением союза с крестьянством, без подавления крестьянства как класса, пусть и более медленно. Однако тут остаётся вопрос сроков – вторая мировая война вполне зримо накатывала, и надо было успеть провести индустриализацию до её начала.) Возникновение любой ОЭФ не всегда происходит на вполне развитом экономическом базисе. Чтобы формационный переход произошёл, нужна соответствующая революция в базисе. Но захват власти новым элитарным классом может происходить после революции в базисе, но до того, как новая формация успела вполне развиться. В этом случае происходит становление жестко-репрессивной формы новой формации, как, например, бонапартизм для капитализма. Для социализма аналогом бонапартизма является тоталитаризм – большевизм в СССР, фашизм в Италии, национал-социализм в Германии, маккартизм в США. Именно эти страны вошли в период революционных социалистических войн и решали вопрос мирового лидерства. Англия же, не совершив вовремя формационный переход, утратила это лидерство, скатившись на роль сателлита США.

Что и почему происходит со «сталинским обществом» в период после ХХ съезда? «Природа» Оттепели?

Эффективность элиты может обуславливаться либо конкуренцией, в том числе и конкуренцией со средним классом, с контрэлитами, либо естественным отбором. Так при феодализме неэффективные воины просто погибали. При капитализме плохие бизнесмены разорялись. При социализме естественный отбор в среде бюрократов производит гражданское общество демократическими методами. При сталинском бонапартизме неэффективные менеджеры жестко устранялись, чаще всего физически.

На ХХ съезде класс номенклатуры отверг такой способ поддержания собственной компетентности как слишком для себя опасный – для каждого представителя класса индивидуально. Началась Оттепель.

Некоторым оживлением демократии воспользовались и средние (интеллигенция) и пролетарские (инженерно-технические работники) слои. Оживилась идея построения коммунизма – в соответствии с тем уровнем развития теории, что на тот момент имелся. Именно поэтому этот период и получил такое название – Оттепель. Старые пролетарские слои (рабочий класс), наоборот, Оттепель не поддержали, возникла сталинская фронда.

Однако при социализме эффективность управленческого аппарата в норме поддерживается демократическими методами – путем контроля за государством гражданского общества. В СССР это было невозможно – в силу 6-й статьи Конституции. Началось падение компетентности государственного и партийного аппарата. Хрущёв пытался поддерживать эту компетентность резкими кадровыми решениями, в результате натолкнулся на сопротивление класса номенклатуры и был отправлен на пенсию за волюнтаризм.

Произошёл некоторый ренессанс сталинизма, хотя и в стёртой форме. Усилилась цензура, усилились политические репрессии, хотя и в другой форме – не в форме расстрелов. Критика «культа личности» хотя и продолжала оставаться официальной политикой партии, но фактически не применялась.

«Природа» брежневизма? Возврат к «сталинизму» или что-то иное?

Власть КПСС носила идеологический характер и была закреплена в 6-й статье Конституции. Но марксизм-ленинизм, с одной стороны, являлся основой советского строя, с другой стороны, представлял собой противоречивую концепцию. Если человек начинал серьёзно изучать марксизм, то быстро приходил к тому, что советский социализм марксизму противоречит. Тем более этот эффект усилился, когда была свёрнута Оттепель. Классово-антагонистический характер советского общества как раз в брежневские годы констатировался рядом исследователей: В. Ронкин и С. Хахаев “От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата” (Ленинград, конец шестидесятых), в Горьком в 1968 г. пятеро студентов написали работу “Социализм и государство”, в 1968 г. Ю. Вудка из Рязани написал брошюру “Закат капитала”, В. Спиненко (Свердловск, 1971) написал работу “Рождение новых классов и борьба при социализме”, в 1977 г. вышла работа А. Зимина “Социализм и неосталинизм” ⁵⁹. Классово-антагонистический характер советского общества, хотя и становился все более очевиден, не признавался официальной наукой. Более того, все исследователи, что выдвигали такую идею, оказывались под ударом политической полиции КПСС. Сами члены Политбюро должны были осознавать такое положение (надо быть идиотом, чтобы пользоваться классовыми привилегиями и не подозревать об этом), но не озвучивали его. Ещё с 30-х годов в их сознание было вбито понимание опасности говорить то, что на самом деле думаешь. Политическая шизофрения, ситуация, когда человек говорит одно, думает другое, а делает третье – была типична для советских граждан, тем более для членов КПСС, и в ещё большей мере для членов ЦК и Политбюро. И, несмотря на то, что члены Политбюро перестали быть теоретиками марксизма (доклады для них писали наёмные специалисты), совсем уж невежественными в марксизме их, вероятно, считать нельзя. Они должны были осознавать вполне очевидные закономерности хотя бы на интуитивном уровне. Факт наличия классовых привилегий в СССР говорил о том, что общество в СССР фазой коммунизма не являлось, а отсюда следовало несколько абсолютно необходимых выводов.

Раз советское общество не фаза коммунизма, следовательно, требование отмирания при социализме государства некорректно. Тем более – во враждебном “капиталистическом” окружении. Противостояние мировому империализму было основным пунктом советской идеологии. Утверждение «пролетарии не имеют отечества» допустимо только и исключительно при переходе к коммунизму. На любой более низкой, чем коммунизм, общественной стадии такое утверждение не только ложно, но и вредно. Так наличие при феодализме класса феодалов жизненно важно для самого существования страны – иначе невозможно противостоять внешней агрессии. Отказ защищать собственное государство чреват полным уничтожением его населения или поголовным угоном в рабство. А потому критика Сталина, исходящая из предположения, что он – коммунист, отходит на второй план перед фактом, что он руководил СССР в период, когда страна имела наибольший авторитет на международной арене. Наши патриоты даже приписывают Сталину антисемитизм, хотя реально Сталин антисемитом не был ⁶⁰. Невозможна апологетика Сталина, если считать его коммунистом, но она возможна, если принять, что он строил классово-антагонистическое государство ⁶¹. Допускаем же мы апологетику Петра Первого, являвшегося принципиальным эксплуататором и самодержцем? В этом именно и заключается идеологическое основание ренессанса сталинизма во времена Брежнева, да и сегодняшнего антисемитизма и сталинизма, имеющегося в КПРФ, пусть и не всегда озвучиваемого публично (как ни странно, сталинизм и антисемитизм в КПРФ – связанные явления). Не последнюю роль в сталинизме КПРФ играет то, что в процессе Перестройки КПСС раскололась на две (реально больше, но основные – две) партии – та, что впоследствии стала Единой Россией (эта партия сохранила и власть, и собственность), и КПРФ (на неё сброшена ответственность за историю СССР). Это типичный случай «ложного банкротства». Также имеющийся в КПРФ сталинизм обусловлен тем, что в формировании КПРФ значительную роль сыграла сталинская фронда, существовавшая ещё со времен ХХ съезда.

Вот этими мотивами и объясняется некоторый ренессанс сталинизма после падения Хрущева. Безусловно, класс номенклатуры не желал возвращения к репрессиям 30-50-х годов. Но против самих репрессий, если они не будут касаться элиты, класс номенклатуры не возражал. Поэтому репрессии против диссидентов вернулись, но не столько в форме арестов и расстрелов, как в форме помещения в психиатрическую больницу – с точки зрения официальной идеологии только сумасшедший мог выступать против социализма. Апологетика Сталина носила прежде всего этатистский характер, проводилась с позиции идеологии сильного государства, а не коммунизма.

При всём этом руководство страны продолжало следовать официальной идеологии, наращивать экономический потенциал и, в общем, в той или иной мере повышать благосостояние советского народа. Отказ от идеологии марксизма (или ее реформа) мог привести к неожиданному результату – власть КПСС носила прежде всего идеологический характер, поэтому возможная реформа теории могла поставить эту власть под вопрос. Да и для какой-либо реформы марксизма надо обладать потенциалом теоретика, чего у членов Политбюро не было. А потому марксизм-ленинизм принимал всё более схоластический вид. Наращивание же экономического потенциала носило спорный характер – нерешенность продовольственной проблемы была хронической, группа А развивалась быстрее группы Б, хотя в стране имелись многочисленные дефициты и население страдало от недостатка товаров народного потребления. М. Восленский полагает такую диспропорцию показателем эксплуатации советского народа, см. 7-ю главу его книги ⁶².

«Природа» Перестройки? Что это?

Так называемый «брежневский застой» приводил к снижению темпов роста советской экономики.

Главным социальным конфликтом Советского Союза был конфликт между номенклатурой и инженерами, хорошо описанный, к примеру, Покровским С. Г.: «Торможение научно-технического прогресса, начиная с 1960-х — сейчас, через 50 лет, выглядит достаточно явным» ⁶³. Если в 50-х годах планирование научного развития проводилось самими учеными, то начиная с 60-х годов номенклатура стала забирать эту функцию себе, причем, как полагает Покровский, это общемировой тренд, в США было то же самое. В результате СССР начал отставать прежде всего в наукоёмких отраслях экономики. Все ХХ столетие СССР пытался догнать и перегнать США, и разрыв какое-то время сокращался, но в конце 70-х годов на второе место вырвалась Япония. Стало очевидно, что надо что-то менять, необходимы реформы. Это и стало причиной Перестройки.

Первоначально действия Горбачёва были направлены на решение именно этой проблемы – ускорение научно-технического прогресса. Но опубликованная Программа этого ускорения позволяла сразу сделать вывод, что ничего не получится. Необходимо было менять (развивать) не производительные силы, а производственные отношения, поскольку они отставали – прежде всего менять систему оплаты труда инженера и учёного (зарплата начинающего инженера была в районе 100 руб., в ВПК чуть выше, тогда как начинающий рабочий без проблем выходил на зарплату рублей в 180), а как раз этого программа не предполагала. Зарплату по этой Программе поднимать было можно, но не за счет увеличения фонда оплаты труда. То есть кому-то показалось, что кто-то слишком много получает, и ему надо зарплату урезать или вообще сократить, а если кому-то другому и поднять – то только за счет интенсификации его труда. Увеличенное финансирование нельзя было направить на повышение зарплаты, но средства надо было освоить, иначе финансирование срежут. В результате деньги пошли в единственном направлении, куда его могли направить директора – в капитальное строительство. Размер долгостроя в стране резко подскочил. Из ускорения ничего не получилось. А инженеры составили массовую социальную базу противников как КПСС в целом, так и в частности самого Горбачева.

Возможно, Горбачев понимал одну из ключевых проблем страны – отсутствие гражданского общества. Огосударствление общественных организаций, проводившееся большевиками ещё с 20-х годов, полное подчинение их партийному контролю, привели к практически полному исчезновению в нашей стране гражданского общества. Демократизация, объявленная Горбачёвым, была направлена на решение как раз этой проблемы – были расширены права советов трудовых коллективов и начались конкурентные выборы. Но чтобы эти меры дали эффект, должно было вырасти гражданское общество, а это требует времени. У потенциальных политических активистов практически отсутствовал демократический политический опыт – даже у тех, кто принимал какое-то участие в подпольной антисоветской деятельности. Однако к концу 80-х годов в стране начали зарождаться политические партии.

Но в политике прежде всего начали участвовать те контрэлиты, что уже сложились в 70-е годы, т.е. цеховики и торговая мафия. Вероятно, именно их влиянием надо объяснять появившуюся пропаганду идеи – легализовать привилегии. Якобы незаконные привилегии портят власть, и если их легализовать, то власть станет честнее и эффективнее. Безусловно, такие идеи должна была приветствовать и номенклатура, независимо от того, озвучивала ли она их сама. Но это и неважно, для того, чтобы озвучить, вполне достаточно либеральных пропагандистов. Активно пропагандировалась идея приватизации.

Горбачёв, являвшийся мастером подковёрных аппаратных игр, несколько растерялся, когда политика вышла на улицы, и не справился с ситуацией.

«Природа» социального строя, сложившегося в 90-е годы?

Ловушка неразвитого марксизма, в которую в свое время вляпались большевики, продолжала тяготеть и над постбольшевиками – Ельциным, Гайдаром и Чубайсом. Провозгласив переход к рыночной экономике, они вознамерились реставрировать капитализм. При этом они действовали чисто большевистскими методами – провели шоковую терапию и приватизацию, абсолютно не интересуясь мнением большинства граждан. Была озвучена цель – не допустить возвращения к коммунизму. То, что капитализма, к которому они намеревались перейти, в западных странах давно нет, их не интересовало. Хотя озвучивалась цель создать значительный средний класс и вывести Россию на уровень развитых стран Запада, однако принятая синхронизация мер приватизации привела к катастрофическому падению курса рубля и обнищанию советского народа (возможно, при другой синхронизации мог бы быть и другой результат) – схема процессов приватизации приводилась мной ранее ⁶⁴. Сами действия «приватизаторов-большевиков» блокировали достижение озвученной ими цели.

Современное постиндустриальное общество может существовать в двух видах: 1) государственное планирование экономики (Госплан), развитая сеть НИИ и КБ, общественные фонды потребления, приводящие к значительному снижению стоимости жизни (бесплатное жильё, бесплатная медицина и образование и т.д.), как основы для относительной эксплуатации, регулярное снижение цен с этой же целью, 2) государственное дирижирование монополизированной экономикой (т.е. экономикой со значительным количеством НИИ и КБ), формирование платежеспособного спроса как регулярным повышением зарплат выше уровня инфляции, так и созданием общественных фондов потребления, из которых выплачиваются пособия по безработице. Действия «приватизаторов-большевиков» вывели страну из первого состояния, но никаких действий для достижения второго состояния сделано не было. В СССР пособия по безработице не особенно были нужны, после реформы социальные службы остались в том же состоянии, и получение такого пособия есть узаконенное издевательство над гражданами. Посткапитализм это общество, где любой гражданин может получить привилегии капиталиста, то есть, в частности, взять кредит и развернуть собственный бизнес. На Западе есть специальные государственные программы поддержки малого бизнеса. В России же получить кредит на развитие бизнеса – абсолютно нереально. Центробанк проводит политику сдерживания инфляции, но у нас основная инфляция, это не инфляция потребления, а инфляция издержек, а её сдерживать надо не регулировкой ссудного процента, а действиями антимонопольного комитета, который в нашей стране не работает. Все эти проблемы я описывал ранее ⁶⁵, ⁶⁶, ⁶⁷, ⁶⁸.

В результате наша экономика находится в перманентном кризисе, который продуцируется действиями самого правительства, произошла значительная деиндустриализация страны. Единственный положительный результат Перестройки – была отменена 6-я статья Конституции. При переходе от СССР к России не произошла смена элит, власть принадлежит все тому же классу номенклатуры, принимавшему основное участие в приватизации социалистической собственности. Если применять модель Матрицы Новикова, то мы совершили формационный переход второго рода из жреческой фазы социализма в феодализированную фазу социализма ⁶⁹. Это ставит перед нами задачу перехода в буржуазную фазу социализма и далее в собственно социалистическую фазу социализма. Сегодняшнее состояние страны далеко от идеального.

Есть ли будущее у социалистической идеи? Если – «есть», то какое?

В соответствии с традициями российской социал-демократии нам придётся сформулировать программу-минимум и программу-максимум.

Программа-минимум заключается в совершенствовании имеющейся формации, то есть социализма. Необходимо повысить уровень благосостояния народа с тем, чтобы выйти наконец из затяжного кризиса экономики. Это можно сделать, повысив МРОТ, повысив размер пенсий и пособий, увеличив финансирование медицины и образования. Вряд ли обычный гражданин, получив дополнительные средства, полетит их тратить на Канары. Скорее всего, он пойдёт в ближайший магазин. Конечно, лучше будет, если он там встретит не китайские, а отечественные товары. Способы, как это сделать, достаточно хорошо описаны оппозиционными экономистами, тем же Глазьевым. Возможно «марксисты» потребуют ещё и провести национализацию, но вряд ли это требование получит подавляющую поддержку, хотя национализация крупных монополий или, скажем, энергетических компаний была бы желательна.

Фокус в том, что для реализации программы-минимум даже не обязательно брать власть. Её вполне может провести действующая команда президента – вынужденная так поступить войной с НАТО и экономической блокадой России. И если так произойдёт, это полностью обнулит сегодняшнюю пропаганду коммунистов. Если кратко сформулировать эту пропаганду, то она сводится к 1) восстановлению социализма, 2) наказанию приватизаторов, 3) дальнейшему продвижению к коммунизму. Изложенная выше программа-минимум на самом деле эквивалентна «восстановлению социализма», а если это произойдёт, то никакого дополнительного наказания приватизаторам не потребуется. Что же до коммунизма, то экономический базис коммунизма пока не построен ⁷⁰, а раз так, то выдвижение такого требования – утопия. Таким образом, устранение противоречий в марксизме – настоятельное требование разумной оппозиционной политики.

Программа-максимум заключается в переходе к следующей более прогрессивной ОЭФ, чем бы она ни являлась. Эта программа полностью гипотетична – пока совершенно не ясно, что из себя должна представлять революция в базисе, что станет основой такого перехода. Впрочем, вполне ясно – что станет причиной, заставляющей разработать такую революцию в базисе. Эта причина – формационный кризис, то есть кризис, порождаемый самим способом производства текущей формации, то есть производства и переработки информации (информационный кризис, ИК).

К проявлению ИК можно отнести электронные избирательные махинации ⁷¹ и вообще попытку правительства установить тотальный электронный контроль за гражданами. Создание электронного концлагеря сравнивают с начертанием знака Зверя на руку и чело, так что это крайне серьёзно, Армагеддон есть Армагеддон. А наше правительство продемонстрировало такое желание во время эпидемии КОВИДа – попытка ввести QR-коды вместо паспортов.

Появление международного движения трансгуманистов также можно отнести к проявлению ИК. К счастью наше правительство в настоящий момент ведет войну на Украине как раз против трансгуманистов. Поскольку в настоящий момент мы ещё не вышли на экономические позиции, с которых возможен переход к коммунизму ⁷², то требование интернационализма для пролетариата не отменяет и не может отменять естественное требование патриотизма ⁷³.

Вот только некоторые требования программы-максимум. Несомненно, что по мере развития ИК, по мере нашего продвижения к коммунизму, эти требования будут уточняться и развиваться.

Заключение

В результате дискуссии в интернете выявилось определенное противоречие. Мое понимание социализма значительно отличается от классического определения. И мне был задан прямой вопрос ⁷⁴: «Все это замечательно...сложено из имеющегося в марксизме и вокруг него материала. Но у меня возникает только один вопрос: на каком основании Вы ту стадию индустриального капитализма, когда быстро росло число ИТР, а затем и научных работников, обозвали социализмом? Какие признаки, сближающие ее с видением социализма теми, кто внес решающий вклад в обоснование этого понятия, позволяют Вам ее так называть? За такой ли социализм боролись во всей Европе примерно с первой трети 19 века?»

На что я ответил следующим письмом ⁷⁵:

«1. Маркс предсказал переход от капитализма (классический капитализм XIX столетия с анархией производства) к следующей <…> формации. Это предсказание подтвердилось. <…> Но Маркс ошибся в том, что полагал, что переход будет к коммунизму.

2. В СССР была новая, более прогрессивная ОЭФ, чем капитализм. Но она не была фазой коммунизма.

3. По отношению к строю в СССР применяется термин "социализм", который вызывает множество споров.

4. Если принять во внимание, что у Маркса перемешаны (отождествлены) два прогноза
а) прогноз перехода к новой формации
б) прогноз перехода к коммунизму
и если учесть, что прогноз “a” реализовался, а прогноз “б” остается до сих пор гипотезой (требует подтверждения), то наиболее простой выход из споров по поводу – был или не был в СССР социализм? – является:
1) признать классово-антагонистический характер советского общества
2) признать ошибку Маркса (смешение двух разных прогнозов в один)
3) признать, что в СССР был социализм
4) внести коррективы в понятие социализма – привести это понятие в соответствие с эмпирикой.

В результате прогрессивные стороны общества в СССР объясняются тем, что формация более прогрессивна, чем капитализм. А реакционные стороны общества в СССР объясняются тем, что это не было фазой коммунизма. И не могло быть. В результате все три разных позиции по отношению к характеру общества в СССР (госкап, социализм, искаженный социализм) становятся верными одновременно, то есть противоречие между ними снимается.
<…>
Значение имеет только то - что могли получить, и что в результате получили. Теорию надо развивать.

Да. И еще ключевая причина. Что такое социалистический способ производства у Маркса описано неверно. Вы и сами об этом пишете. Маркс ошибочно полагал, что рынок можно отменить. Я же предлагаю совершенно новое описание социалистического способа производства, аналогичное описанию капиталистического способа. То есть использую такую методику как повторяемость.
А у Маркса же как капиталистический способ, так и социалистический были уникальными. Неповторяющимися.
Полагаю, что моё описание является более вероятным.

1. Ключевой параметр – революция в средствах и способах производства (промышленная для капитализма, НТР для социализма)

2. Эта революция вызывает появление пары противостоящих классов (капиталисты-рабочие или номенклатура-инженеры).

3. Проявляется сначала в мануфактурной фазе (рабочих собрали в одном предприятии, организовали разделение труда, получили скачок производительности труда
или
инженеров собрали в одном НИИ, организовали разделение труда, получили скачок производительности)

4. Начинается борьба за власть со старыми классами (в случае социализма с капиталистами)

5. После внедрения машины развивается машинная стадия революции в базисе (интернет)».

Комментарии Исайчикова В.Ф. к ответам Мальцева А.А.

Комментарии к Ленинскому периоду и первому десятилетию (пять первых вопросов)

Поскольку я увлёкся несколькими конференциями сряду и приходилось одновременно работать над десятком докладов, решений и статей, то с критикой взглядов Мальцева запоздал, и основная часть критических замечаний уже была высказана коллегами. Поэтому я попробую, наоборот, защитить некоторые подходы Мальцева – а для этого выступить с критикой его некоторых утверждений.

Во-первых, обильное самоцитирование утомительно для читателя (самоцитирование само по себе отнюдь не грех), но оно и неудобно, ибо суть вопроса не излагается – именно поэтому совершенно неясно, что такое социализм у Мальцева, ибо под этим словом он понимает в разных местах совершенно разные сущности: от некоего «посткапитализма» до практически коммунизма. К сожалению, Мальцев (и к ещё большему сожалению, не только он) не знает, что и основоположники, и Ленин иногда в своих высказываниях использовали слова «коммунизм» и «социализм» как синонимы, разделяя эти понятия лишь в тех случаях, когда это было необходимо в теоретическом плане.

Мальцев верно отмечает, что Маркс под воздействием Н.Ф.Даниельсона в письмах в редакцию «Отечественных записок» и Вере Засулич ставил возможность победы социализма в России в зависимость от поддержки победившего пролетариата Западной Европы, ибо крестьянский (патриархальный) социализм русской общины самостоятельно не мог победить и развиваться к коммунизму. Но он писал это тогда, когда российский капитализм и российский пролетариат были в зачаточном состоянии. Даниельсон, открывший вместе с Марксом начальные явления расслоения капитализма на две подсистемы: капитализм центра и капитализм периферийный, доказывал, что у России нет шансов повторить в своем капиталистическом развитии путь Англии – а это опровергало одно из положений «Капитала», что развитые страны показывают отставшим путь, по которому они тоже пойдут. Даниельсон полагал, что российское крестьянство сможет победить феодализм и пойти к коммунизму не только при помощи пролетариата развитых капиталистических стран, но и под руководством российского пролетариата. Плеханов этот путь отрицал, считал крестьянские классы по опыту Западной Европы классами нереволюционными, и полагал вслед за германскими социал-демократами, что России повторит капиталистический путь развития вслед за Германией.

Ленин, вначале повторивший тезис Лассаля, что только пролетариат является революционным классом (парадоксально, но именно Плеханов и Аксельрод поправили Ленина ссылками на Маркса), после крестьянских восстаний 1902 года, а затем и Первой русской революции пошёл дальше в развитии марксизма, сформулировав положение о «революционно-демократической диктатуре рабочего класса и крестьянства» - то есть фактически о совместной классовой диктатуре двух классов – и реально осуществил его во время Октябрьской революции, прекрасно понимая, что эта революция отнюдь не установила диктатуру пролетариата. Но отрываться от партии и пролетариата, которые жили старыми лозунгами «диктатуры пролетариата», он не мог, поэтому иногда в своих речах повторял их – спорить о словах тогда было некогда. Поэтому тот социализм, который был установлен в Октябре 1917 года, не был первой фазой коммунистической формации. Коммунистическую революцию ещё предстояло совершить. Мальцев тоже видит, что диктатуры пролетариата в Советской России не было, но не осознаёт, что же действительно было, ибо его рассуждения никакими фактами не подстверждаются. А возникла особая формация, очень короткоживущая, рабоче-крестьянского социализма, из которой было два пути – при победе пролетариата – путь к коммунизму, при победе крестьянства (мелкобуржуазно-патриархального) – это была бы ещё одна короткоживущая формация – мелкобуржуазного социализма, у которой тоже было два исхода из-за разложения мелкой буржуазии на антагонистические классы: либо победа буржуазии (как это произошло в СССР в Августе 1991 года), или, возможно, победа пролетариата – но этого ещё нигде не произошло.

Часто повторявшиеся идеи, что Ленин ждал пролетарской революции на Западе – это тоже один из мифов, которые сам же Ленин иногда поддерживал, опять же, не желая идти против мнений, господствовавших в партии. Да, он не противодействовал попыткам «штыком попробовать Европу» и принести туда социалистическую революцию; но появление в Германии бернштейнианства, а затем позорная поддержка социал-демократами войны и провал попыток социалистической революции не могли внушать опасений, что германский (и вообще западноевропейский) пролетариат не готов к социалистической революции. Реально Ленин в это время сделал поворот в сторону революционно-освободительной борьбы колоний и полуколоний, в которых был шанс повторить российский опыт рабоче-крестьянских революций, а также в сторону укрепления Советской России и СССР.

К сожалению комментарии к остальным ответам на вопросы отсутствуют. Виктор Федорович не успел их предоставить до возникновения конфликта, а впоследствии совместная работа затихла и не возобновлялась. Кроме этих комментариев уместно поместить здесь и комментарий Виктора Федоровича об априорности и апостериорности к отсутствующему тут тексту Архангельского В.А., поскольку этот комментарий в равной мере приложим и тексту Мальцева А.А.

Замечание об априорности и апостериорности

Мне кажется, что размышления Архангельского и Мальцева на эту тему – это попытка переноса научных методов в низших формах движения материи, в первую очередь, физических и химических, на более высокие этажи. В физике и химии, а частично и в биологии, мы можем повторять простые эксперименты и на их основе делать заключения, открывать законы, давать прогнозы. Но жизнь в целом существует в единственном экземпляре, как и история человечества в целом единична. Мы не можем ставить полноценные опыты в истории, как и часть опытов в биологии – для этого нет возможности их повторения.

Кстати, существующие методы подтверждения надёжности, применяемые, например, в обычном машиностроении, мы не можем полноценно применить в ядерной энергетике: нам не хватает образцов, ибо им является сам реактор, и мы запускаем его в строй и в серию, не дожидаясь испытания и опытов на десятках образцов. Мы идём другими методами, неправильными с точки зрения обычного машиностроения. Эти методы менее надёжные, но других просто нет. Например, мы не знаем подтверждённых опытом реальных сроков службы и энергоресурса активных зон ядерных реакторов, ибо мы не можем набирать статистику из ста или тысяч экспериментов. Мы выбираем ключевые элементы и проводим испытания этих элементов. При этом может получиться, что в экспериментах ни один элемент не выходит из строя; то есть, у нас нет никакой статистики по выходу из строя, и мы можем давать только расчёт, исходя из понимания сути процессов.

То же самое можно сказать об истории и прогнозах Маркса. Им выявлены основные закономерности процессов обобществления производства и связанных с этим социальных процессов. Но дать прогноз полноценный на длительный срок никакая теория пока не может. При этом у нас товарищи забывают, что Маркс дал прогнозы и законы развития капитализма тогда, когда капитализм ещё не достиг стадии зрелости и некоторые процессы ещё не проявились (например, расслоение капитализма на две подсистемы: капитализма центра и капитализма периферийного), а другие процессы имели временный характер (например, абсолютное обнищание пролетариата). Возможно, теория развития общества не сможет никогда выйти на стопроцентный всеобщий прогноз - даже расчёты движения планет имеют определённую вероятность…

Ответы Исайчикова В.Ф.

Предисловие

Что объединило нас в общей работе? Это острое неприятие современной общественно-политической действительности не только в Росии, но и во всём мире, в которых, несмотря на стремительный прогресс науки и техники, увеличивается пропасть между богатыми и бедными; сотни миллионов человек недоедают, а десятки миллионов находятся на грани голодной смерти, при этом опасность экологической катастрофы кажется уже неизбежной. Всё это (или почти всё) – следствие анархии и бесчеловечности победившего почти во всем мире капитализма, в котором современная Россия находится на пути полного сползания в ряды зависимого, периферийного капитализма. Мы уверены, что социалистическое (коммунистическое) общество, в котором "свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех" ⁷⁶ справилось бы со всеми проблемами, стоящими перед человечеством, успешнее, чем любое другое. Но вопрос коммунистического будущего, являющегося нашей общей целью, невозможно разрешить, не поняв нашего прошлого. Это тем более касается нас, проживших свои лучшие годы в обществе, которое ставило коммунистические цели, достигло на этом пути многих свершений, пройдя от сохи до первого полета в Космос, – но не смогло продолжить этот путь.

Для решения острых вопросов прошлого и будущего нам необходимо следовать методу, который ярко сформулировали Г.Гегель: "результат, без пути к нему приводящего, есть труп" ⁷⁷ и В.И.Ленин: "Не бояться поражения. Учиться на опыте поражения. Переделать тщательнее, осторожнее, систематичнее то, что сделано плохо... Нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приёмов" ⁷⁸. Хорошо понятые пути и перипетии прошлого – только они смогут приоткрыть дороги, ведущие к достойному Будущему.

Понять предмет, писал Гегель, значит, прежде всего, понять историю его происхождения. Или Маяковский: "Если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно". А поскольку авторы не желают быть "книжными червями", ползающими по пожелтевшим страницам давних книг, или "архивариусами", дотошно рассматривающими и скрупулёзно описывающими события (давно ушедшие в небытие) и действия лиц (большинство имен которых едва помнит нынешнее поколение), но желающим быть людьми, стремящимися понять современность, желающим определить эффективные пути в достойное будущее и, по возможности, принять практическое участие в их реализации, то гамлетовский вопрос:
            "...Достойно ль
            Смиряться под ударами судьбы,
            Иль надо оказать сопротивленье
            И в смертной схватке с целым морем бед
            Покончить сними?"⁷⁹
решается для нас безусловным противоборством, а не смирением, ибо исторические процессы создаются людьми и ими же изменяются в борьбе, когда старые закономерности себя изживают. И если это не удастся нам лично, то удастся нашим последователям, ибо поняв логику прошлого исторического движения, мы пытаемся найти в ней предпосылки и возможности для изменения нынешнего социально-политического маршрута, для возрождения и реализации идей гуманного и демократического социализма.

Идея настоящей работы возникла спонтанно в ходе общения авторов в нескольких интернет-переписках, где обсуждались проблемы обществознания, связанные с рождением, упрочением (многим казалось - расцветом) и, наконец, уходом якобы в небытие того общественного строя, который вы все называли социалистическим (но который понимали по-разному). Авторам не удалось придти к полному согласию по жгучим вопросам недавнего прошлого, но они полны решимости принять участие в теоретическом прояснении случившегося в нашей стране в ХХ веке. А общественная практика покажет, чье видение прошлого и чей маршрут в будущее окажется вернее.

Великая Октябрьская социалистическая революция

Классовую природу Великой Октябрьской социалистической революции раскрыл В.И.Ленин в первом же выступлении после революции: «рабочая и крестьянская революция», когда Временное правительство ещё досиживало последние часы в Зимнем дворце. Таких «совмещённых» революций в истории ранее не было, и в её результате была установлена «революционно-демократическая диктатура рабочего класса и крестьянства» – именно такой «совмещённой» диктатуры ранее тоже не было, и основоположниками марксизма она не предсказывались, тем более, что в конце XIX века в Западной Европе крестьянство практически утеряло революционный потенциал, а российское крестьянство его ещё не проявило. Учитывая, что в стране в это время существовало пять-шесть хозяйственных укладов, в каждом укладе был свой набор классов, и эти классы быстро (в историческом плане) трансформировались, то более сложного периода в истории ни в одной стране ранее не встречалось (после Октября не менее сложные периоды истории были в Китае, Вьетнаме и некоторых других странах – но это было уже не впервые). Начавшееся ещё в конце XIX века расслоение капитализма на капитализм центра и капитализм периферийный, открытые Н.Ф.Даниельсоном и К.Марксом, а также сложность классовой структуры и незавершенные классовые трансформации с сохранением пережитков патриархального социализма привели Маркса к выводу, что путь России к социализму может быть иным, чем у стран Западной Европы. Но каким он будет – этого Маркс предсказывать не брался.

Следует отметить, что совместная рабоче-крестьянская диктатура сменила также совместную диктатуру феодалов и капиталистов, которая фактически существовала в России и до, и после Февраля, в результате которого первенство перешло к буржуазии. Непоследовательность и нерешительность российской буржуазии в борьбе с помещиками привела к тому, что Февральская буржуазная революция класс феодалов-помещиков так и не упразднила. Эти «недоделы» буржуазной революции пришлось доделывать революции Октябрьской, которая одним Декретом о земле упразднила класс помещиков (и фактически спасла его поножовщины крестьянского бунта, «бессмысленного и беспощадного»). Поскольку в результате Октябрьской революции были упразднены классы феодалов и буржуазии и сформирована новая общественно-экономическая формация, то она была, несомненно, именно революцией. Она при этом была революцией социалистической¸ ибо в её результате началось строительство социализма (но не предсказанного Марксом и Энгельсом пролетарского социализма как первой фазы коммунистической формации, а социализма мелкобуржуазного). И, несомненно, по её роли в мировой истории это была революция Великая, открывшая путь для революций нового типа во многих странах мира. Под влиянием (в том числе при непосредственной помощи) Октябрьской революции в мире произошло несколько революций: как неудачных пролетарских в Германии и Австрии, так и победоносных не только мелкобуржуазно-крестьянских, но и просто антифеодальных и антиимпериалистических крестьянских – например, в Монголии, Туве, а затем в Китае, Корее, Вьетнаме на востоке и в Болгарии, Румынии, Албании, Югославии в Европе. Вопрос о классовом характере ряда социалистических революций – особая тема, поскольку очевидно, что классовый состав в Чехословакии и ГДР отличался от классового состава в Корее или Кампучии. Вполне возможно, что классовый анализ прошедших социалистических революций позволит выделить и другие типы промежуточных формаций.

Поскольку фактически основной движущей силой Октябрьской революции было крестьянство (под руководством рабочего класса), а отсталое российское полупатриархальное крестьянство, не завершившее классовой дифференциации, несло в себе не только прогрессивные, но и реакционные черты, то общественные процессы того времени были самыми сложными в истории. При этом прогрессивная демократичность крестьянства того времени на самом деле была пережитком реакционной патриархальности. Пролетарская социалистическая революция в условиях малочисленности рабочего класса и преобладании крестьянского населения сама по себе была бы невозможной, даже если учесть слабость российской буржуазии, в значительной мере бывшей иностранной или не имеющей значительного политического опыта.

Крестьянская составляющая революции была антифеодальной. Получив от пролетарской власти бесплатно землю и прощение долгов, реакционное крестьянство не только захватило и разбазарило большую часть хозяйств, которые велись по-капиталистически и должны были составить основу социалистического сектора в сельском хозяйстве, но и оставило своего союзника – городской пролетариат – без хлеба, сорвав поставки хлеба и вызвав голод в городах; половина городского населения, имевшая связи с деревней, была вынуждена бежать из городов. В условиях разрухи пролетариат смог обеспечить полуголодное существование в городах лишь применением насилия (продразвёрстка и продотряды), а так называемый «военный коммунизм» на самом деле не был ни каким коммунизмом, а реакционной, феодальной по сути, насильственной «военной уравниловкой», применявшейся во многих воюющих странах в условиях, когда товарный обмен был в результате войны затруднён. Про «военную уравниловку» в Германии говорилось, что это был «гениально организованный голод» – но при этом крестьяне утаивали от продразвёрстки до 40% урожая картофеля.

Гражданская война была преимущественно крестьянской войной против реакционных помещиков за помещичью землю, и именно общий враг – помещики и капиталисты объединяли рабочий класс и все слои крестьянства. Но без инициирования и поддержки капиталистических интервентов Гражданская война в России не была бы столь масштабной – и в борьбе против интервенции проявлялась антикапиталистическая, антиимпериалистическая направленность Гражданской войны.

О ленинском тезисе про необходимость "коренным образом" пересмотреть "всю нашу точку зрения на социализм"

Как только Интервенция и Гражданская война завершились, и помещичья угроза была устранена, крестьянство стало выступать против продразвёрстки и, следовательно, против рабочего класса. Отказ от политики «военной уравниловки» был неизбежен, тем более, что национализация всей земли и ликвидация пережитков феодализма создавали наилучшие условия как для развития социалистических, так и для развития товарных, капиталистических производственных отношений. Если в начале 1918 года (до начала Интервенции и вызванной ей Гражданской войны) только начали создаваться основы новых экономических отношений в стране, при этом даже не была завершена национализация в промышленности, то период «военной уравниловки» прервал эту линию. Переход к НЭПу был неизбежен, но эта политика была не столько новой по существу, сколько продолжением линии начала 1918 года; принципиально новой она была только относительно периода «военной уравниловки».

Если НЭП был продолжением политики начала 1918 года, почему же Ленин высказался о необходимости «коренным образом» пересмотреть «всю нашу точку зрения на социализм»? Ключевым в этих словах было слово «наших», ибо для самого Ленина никаких серьёзных оснований для пересмотра своих взглядов на социализм (но не на пути к нему) не существовало. «Наших» на самом деле означало, что пересмотреть коренным образом взгляд на социализм должна была партия и часть рабочего класса и крестьянства. Поскольку в истории партии и государства Ленину не раз приходилось проводить свою политику, которую на первых порах не понимала значительная часть партии (или даже большинство) – например, по Брестскому миру, то для того, чтобы облегчить своим товарищам по партии признание своих ошибок, Ленин не подчёркивал, как он был прав по какому-то вопросу, а включал себя в число ошибавшихся: мы тогда ошибались. В данном случае у Ленина не было никаких сомнений, что бестоварность отношений «военной уравниловки», являвшейся мерой экономически реакционной, не имеет никакого отношения к коммунизму. Вопрос тогда был чисто практический – когда и как отказываться от продразвёрстки? Созданный к этому времени аппарат Наркомпрода вышел уже на уровень сбора хлеба, обеспечивавший относительно нормальное питание в городах и возможность приступить к восстановлению от разрухи промышленности и транспорта. Ещё один год продразвёрстки позволил бы восстановить часть промышленности и увеличить обратные поставки промтоваров на село. Но эти расчёты не оправдались; крестьянство, особенно в губерниях, не попавших в зону Гражданской войны и не почувствовавших на себе «прелестей» помещичьей реставрации (например, в Тамбовской), активно выступили за более гибкие товарные отношения.

Как только Ленин почувствовал, что в стране начинается война крестьянства против пролетариата, он моментально сделал поворот к товарному обмену. Но большая часть партии и часть пролетариата и крестьянства в революционной эйфории всерьез понимали «военную уравниловку» за «коммунизм» (хотя и военный). Царство свободы казалось им уже рядом; если верить писателю А.Платонову, то некоторые крестьяне, начав путь к свободе через изгнание ненавистных помещиков, считали, что они вступают в рай и даже удивились, что люди продолжают умирать. Известно, что переход к НЭПу вызвал определённый кризис в партии, которая потеряла тогда значительную часть своих членов. Поэтому для этой части партии переход к НЭПу действительно являлся «коренным изменением» точки зрения на социализм.

Определённую роль в этой «перемене точки зрения на социализм» сыграло и то, что после Интервенции и Гражданской войны для партии и рабочего класса становилось понятно, что надежды на «мировую пролетарскую революцию» сомнительны, что ожидать помощи от победившего рабочего класса развитых стран не приходится, что рабочий класс этих стран просто не готов к пролетарской революции. Если отражением политики подкупа пролетариата развитых стран с одной стороны стало бернштейнианство, то с другой стороны, неготовность пролетариата развитых стран к революции отразилось в ошибочной теории Розы Люксембург о накоплении капитала. Политика подкупа пролетариата принесла свои плоды: хотя пролетариат Западной Европы отказывался воевать против Советской России, но подниматься на революции в своих странах не хотел. Становилось ясно, что социализм придётся строить в отсталой России самостоятельно и под давлением мирового капитализма. Если часть партийного руководства продолжало попытки «подтолкнуть» революции в Западной Европе (преимущественно в Германии), то Ленин в это время сделал поворот на Восток. Антифеодальные, антиимпериалистические революции в Китае, Индии, других колониальных и полуколониальных странах можно было либо по опыту России соединить с пролетарскими революциями, или они могли ослабить империализм колонизаторов и их планы задушить Страну Советов.

Какова основная задача НЭПа (по Ленину) и сущность ленинского этапа истории СССР

Основная задача НЭПу по Ленину – в условиях преобладающего мелкотоварного и натурального крестьянского хозяйства, послевоенной разрухи и экономической блокады со стороны развитых капиталистических стран не столько преодолеть разруху и дать передышку ослабевшему рабочему классу, сколько предотвратить войну крестьянства с рабочим классом, наладить крепкие экономические отношения между ними и развернуть индустриализацию для удовлетворения, в первую очередь, интересов крестьянства, которое при громадном аграрном перенаселении (по расчётам еще царских чиновников, достигавшем 57% в начале века по основным губерниям страны и доходящем до 70% в Черноземье) из-за бедности и отсталости технологий, испытывало недостаток в рабочей силе по критическим операциям (жатва, обмолот, косьба и др.).

Полученная при ликвидации класса помещиков земля, в условиях бедности и отсталых технологий, лишь на время могла спасти крестьян от нищеты и голода, особенно в условиях послевоенного демографического «взрыва», когда в пике «взрыва» годовая рождаемость на селе вышла практически на уровень биологического максимума. При том, что средний уровень рождаемости и смертности на период нескольких лет был существенно ниже, данный пример показывает, что величина рождаемости подвержена значительным колебаниям, и строить экстраполяции из расчета среднего необходимо крайне осторожно.

Фактический слом крестьянской общины, в которой правами собственника и голоса в крестьянской демократии пользовались только главы семей, а советская власть давала землю и право голоса всем взрослым работникам, привел к стремительному разделу крупных семей и обмельчанию хозяйств. Товарность хозяйств стремительно уменьшалась, нищие бедняки были обузой для экономики, ибо не только не могли давать продукцию для города и на экспорт, но и себя не всегда могли прокормить (в середине 20-х годов на помощь голодающим беднякам было выделено средств в натуре или льготами больше, чем давала прибыль от внешней торговли). В то же время часть крепких крестьянских хозяйств увеличивала свою товарность, но в условиях препятствий на аренду земли и наём рабочей силы, могла повышать свою эффективность весьма ограниченно.

В этих условиях Ленин призывал сделать экономическую опору на тех крестьян, для которых он даже придумал новый термин «старательный крестьянин» (по обычной советской классификации это кулаки и часть середняков, по европейской классификации – средние и бедные крестьяне; российские бедняки по европейской классификации относились к пауперам, нищим). В то же время политической опорой советской власти были преимущественно бедняки. Вся политика Ленина в НЭПе была ориентирована на развитие экономики, на удовлетворение потребностей крестьянства, на предотвращение обнищания масс, а такую политику в условиях пяти хозяйственных укладов, полутора десятков классов, сотен национальностей и малочисленности пролетариата можно было проводить только умелым межклассовым маневрированием. До сталинского раскулачивания даже кулак поддерживал советскую власть, ибо без её защиты бедняцкое большинство его бы раскулачило в момент, как ранее после революции вернуло в общины с хуторов большую часть выделившихся крестьян.

Три «кита» ленинского плана строительства социализма составляли:

1) кооперирование (не только на селе, но и ремесленников в городе), которое с одной стороны, смогло бы уберечь от обнищания и тяжёлого ручного труда крестьянскую бедноту, а, с другой стороны, дать работников промышленности;

2) индустриализация, которая могла бы дать «старательным» крестьянам технику, заменяющую бедняка-наёмника, и превратить их из эксплуататора в обеспеченного середняка, то есть, ликвидировать класс кулаков не насильно (и неэффективно), а путём повышения их эффективности (о других аспектах индустриализации повторять общие слова не вижу большого смысла – они известны).

3) культурная революция, задачи которой были не только не поняты верно, но и не были выполнены; культурная отсталость страны была такова, что даже в партии имелось некоторое количество неграмотных, а ряд наркомов не имел даже среднего образования. Ленин мечтал о том, чтобы поставить школьного учителя в положение обеспеченное (которого он не имел ни до революции, ни в первые годы после революции), опережающими темпами развить науку и технику. В части же научной Ленин поставил вопрос об измерении уровня культуры – этот вопрос был не понят и не решен до сих пор.

Если же попробовать оценить природу ленинского этапа истории СССР, то это сделать однозначно можно только в самом общем виде, ибо из 5 лет 3 года выпали на военные годы; процессы в экономике и в классовой структуре происходили очень быстро, но при трансформации пяти хозяйственных укладов их трудно отделить друг от друга. В общем можно утверждать, что это был период совместной диктатуры рабочего класса и крестьянства на этапе, когда в крестьянстве происходил ряд быстрых классовых трансформаций.

Сворачивание НЭПа и коллективизация как составляющие сталинской ползучей контрреволюции

Сворачивание НЭПа и сталинская коллективизация, как я убежден, не могут рассматриваться в качестве изолированных и самостоятельных актов, поскольку являются существенно важными элементами ползучей сталинской контрреволюции, о которой я пишу в ответе на пятый вопрос. При этом самой сущности сталинской мелкобуржуазной контрреволюции ни НЭП, ни коллективизация в принципе не противоречат, а в данном случае являются случайными тактическими отклонениями. В КНР, например, возрождение НЭПа не изменило классовой сущности государства, в Польше коллективизация не была сплошной.

Ленинский план НЭПа («всерьёз и надолго») был постепенно свёрнут. Концессии как форма государственного капитализма были изжиты по воздействием двух факторов: патриархальной зависти к тем, кто живёт лучше (а работники концессионных предприятий, особенно руководящего звена, имели существенно более высокие доходы, чем окружающее крестьянство и партийные деятели) и сложившейся конъюнктуры рынка в связи с Великой Депрессией, когда СССР мог получить в кредит заводы и оборудование на более выгодных условиях, чем имел от концессий.

Не умея предвидеть последствия хозяйственной и административной деятельности, политика по отношению к крестьянству отмечена шараханьем из стороны в сторону: 5 лет с 1923 года кооперирование крестьянства стояло практически на месте; не имея существенного преимущества в экономике и сильных экономических рычагов, бюрократические попытки управлять крестьянством с помощью товарных методов (удобной для бюрократии денежной формы продналога) провалились. План по кооперированию первой пятилетки, соразмерный со способностью промышленности дать необходимую колхозам технику (ибо коллективизация сох, серпов и цепов не имела экономического смысла), был заменён произволом насильственной коллективизации, в результате которой из села была «выдавлена» большая часть «старательных» крестьян, а оставлены малоэффективные бедняки.

В организационном и техническом планах Сталин навязал для всего сельского хозяйства страны с существенно отличающимися природными и хозяйственными условиями единые подходы и технологии. Структура колхозов на первом этапе вообще не была продумана, для обобществлённых кур и коров не было подходящих помещений и новых технологий; «американская» технология в зерновом хозяйстве с упором на тракторы и комбайны, которую проталкивал Сталин, эффективна для отдельных регионов, например, степного Черноземья, но менее эффективна для мелких полей Нечерноземья. На десятки тысяч колхозов приходились всего сотни тракторов.

Экономически эффективнее была бы коллективизация в соответствии с имеющейся материальной базой и отличающаяся по темпам и способам для различных регионов страны. Внедрение механизации на конной тяге для Нечернозёмной зоны (как это было принято в большей части Западной Европы) с повышением эффективности за счёт других технологий (семеноводство, агротехника, удобрения и пр.) могло бы повысить общую эффективность сельского хозяйства и на время сохранить крепкие хозяйства «старательных» крестьян, выживая в город в первую очередь неэффективных бедняков. Усиление животноводства и производства технических культур могло бы ослабить возможности экономической борьбы (спекуляции хлебом) крестьянства, поскольку продукцию животноводства труднее хранить, создавать запасы и ими маневрировать. Анализ 3-х тысяч карточек на крестьян Западной Брянщины, подвергнутых повышенным (непосильным) налогам и репрессиям, показал, что наёмным трудом пользовались лишь в 4-х хозяйствах, а сельхозтехника имелась лишь в 17 хозяйствах; значительная часть обложенных повышенным налогом занималась побочным кустарным промыслом: извозом, бондарством, гончарным производством. Повышенными налогами и притеснениями подвергались при этом бывшие помещики, у которых не было ни сельхозтехники, ни наёмных рабочих. Раскулачивание было не столько экономически эффективной мерой, сколько мерой политической, и последним значимым деянием пережитков патриархальщины.

Сталинская ползучая контрреволюция

Важнейшим периодом для понимания сущности советского социализма является период «сталинской ползучей контрреволюции», который до сих пор историки не осознают. Ряд из них чувствует, что в 1922–23 годах в развитии СССР наступил некоторый перелом, но сущность этого перелома видят лишь в субъективном факторе – смене личности лидера партии и государства. На самом деле с 1922 года началась ползучая сталинская контрреволюция, в результате которой:

1) Из совместной рабоче-крестьянской диктатуры был постепенно «выдавлен» малочисленный рабочий класс (юридическое закрепление этого процесса произошло в «сталинской» конституции, которая лишила пролетариат имевшихся у него преимуществ и уравняла его в правах фактически с бывшими враждебными классами). Мелкая буржуазия (преимущественно крестьянство, но затем пополняемая так называемой интеллигенцией), экономически разъединённая, для осуществления своих классовых интересов вынуждена опираться на класс слуг, преимущественно бюрократию, которая, проводя политику в интересах мелкой буржуазии, периодически помыкает своими хозяевами. Демократия рабочего класса и других трудящихся заменялась в СССР бюрократическим «назначенством».

2) Пролетарская (по идеологии и в значительной мере по составу) партия, которая уже при Ленине опиралась на два класса, превратилась в партию мелкобуржуазную (но с сохранением «красного» пролетарского антуража); начало этому послужило «раздувание» партии за счёт непролетарских элементов, особенно во время так называемого «ленинского» призыва, а завершением можно считать сталинские репрессии 1937 года, уничтожившие узкий слой так называемой «ленинской гвардии».

3) Свертывание НЭПа и коллективизация (текст см. в ответе на четвертый вопрос)

4) Ускоренная индустриализация, облегченная кризисом в капиталис¬тической экономике, проводилась несбалансированно.

5) Во внешней политике бессмысленные попытки организовать в Западной Европе пролетарские революции с раздуванием внешней военной опасности (особенно со стороны Англии), практически отсутствовавшей в первое послевоенное десятилетие, были направлены, в первую очередь, для подавления оппозиции линии Сталина во внутренней и внешней политике. Ленинская политика использования межимпериалистических противоречий (в первую очередь, главных, которыми являлись противоречия между США и Англией) была заменена фактически следованием стратегической линии США на стравливание в новой войне своих основных конкурентов: Англии, Германии, Франции. Углубление раскола в рабочем движении и разжигание вражды между сталинистами и социал-демократами в Западной Европе с объявлением главными врагами социал-демократов, с приклеиванием им ярлыка «социал-фашисты» облегчило приход к власти в Германии фашистской партии, тайно подкармливаемой финансистами США и Англии. Если английские банкиры, беспокоившиеся о продолжении своего колониального господства, рассчитывали натравить фашистов на СССР, политики которого они опасались именно насчёт колоний, то банкиры США выращивали фашистов как ударную силу против своих конкурентов (в первую очередь – колонизаторов, которые во время Великой Депрессии не пускали США на рынки своих колоний и за счет колоний смягчившие удар кризиса для себя). Если бы коммунисты и социал-демократы Германии не допустили прихода к власти фашистов и наладили взаимовыгодное сотрудничество с СССР, если бы удалось углубить основное межимпериалистическое противоречие между США и Англией, то Второй мировой войны вполне можно было бы избежать – или свести её к локальной стычке США и Англии (в 1932 году военные в США тайно разрабатывали план войны с Англией) и совсем другой картине мира.

6) В стране установилась политика культов личности. Большой культ личности Сталина сопровождался «культиками» других партийных лидеров: Кирова, Кагановича, Молотова, Ворошилова, Ежова и др. В науке и искусстве сложилась своя система «культиков», когда в дореволюционной истории выделялось один-два деятеля науки или культуры, а в советской истории – по одному-два их продолжателя с принижением ролей других. Например, создавались для почитания пары Пушкин – Маяковский, Толстой – Горький, Ушинский – Макаренко и др. – при том, что реально и Маяковскому, и Горькому и Макаренко сталинизм ставил препятствия в их работе.

7) В общественных и естественных науках (в разной степени) создавались догматические системы, становившиеся тормозом в развитии наук. В биологии фактически отрицались достижения генетики, в физике делались попытки отрицания теории относительности, но особенно догматизм расцвёл в общественных науках. При всемерном восхвалении классиков неудобные или непонятые их выводы замалчивались или искажались, а идейные вихляния Сталина скрывались. Сталинская фальсификация о том, что СССР – это государство диктатуры пролетариата до сих принимается как сталинистами, так и большей частью антикоммунистов.

Мелкобуржуазный социализм, бывший во времена «Манифеста коммунистической партии» скорее литературным курьёзом, чем фактором политики, в СССР был осуществлён со всеми внутренне присущими ему классовыми противоречиями. Мелкобуржуазный социализм – это не просто отдельная формация, но это формация иного типа, чем основные общественно-экономические формации. Из-за внутренней противоречивости, двойственности мелкой буржуазии как класса-труженика и класса-собственника, из-за его изживания в ходе общественного развития эта формация внутренне неустойчивая, промежуточная и относительно короткоживущая. В СССР эти формационные процессы были особенно сложными, ибо в первые десятилетия советской власти дополнялись пережитками реакционной патриархальщины.

Что и почему происходит со «сталинским обществом» после ХХ съезда?

За 30 лет после 1923 года система хозяйственных укладов в стране существенно трансформировалась: были ликвидированы частнокапиталисти¬ческий и государственно-капиталистический уклады, а доли оставшихся трёх укладов кардинально изменились. Главенствующее положение в экономике занял социалистический уклад в двух его формах: колхозно-кооперативной (переходной) и собственно социалистической; патриархальщина была сведена практически к натуральному хозяйству на приусадебных участках, а мелкотоварный уклад также базировался преимущественно на приусадебных участках и в остатках хозяйств единоличников и ремесленников. При том, что к середине 1950-х годов численность рабочего класса стала превышать численность колхозников и прочих не социалистических слоёв, характер власти продолжал оставаться мелкобуржуазно-социалистическим (с бюрократическим извращением).

В этих условиях уже к началу 1950-х годов возникли объективные предпосылки для замены государства диктатуры мелкой буржуазии на государство диктатуры пролетариата, то есть, для смены формации и перехода к пролетарскому социализму как первой фазе коммунистической формации. Поскольку формационные переход – это революция, то речь шла о необходимости Коммунистической революции. В какой мере это понимал Сталин – вопрос сложный, ибо основным противником такой революции был уже не столько класс мелкой буржуазии, сколько класс их слуг – бюрократии, терявший при Коммунистической революции ряд социальных привилегий. Затеянная Сталиным на XIX съезде КПСС реорганизация высших партийных органов объективно вела к сокращению власти бюрократической партийной верхушки. Не исключено, что Сталин хотел направить один отряд бюрократии (новой) против засилья старой бюрократии и для подключения к власти рабочего класса – но эти планы (если они и были) остались не раскрытыми даже для ближайшего окружения. Эту назревшую линию – борьбы со «старой» бюрократией с помощью бюрократии «новой» и подключения в эту борьбу широких масс и рабочего класса в частности, продолжил Хрущёв, идейной опорой которого стала новая (третья) Программа КПСС, подготовленная в своей основе ещё при Сталине. Исторический парадокс этой программы был в том, что это была фактически программа осуществления задач Коммунистической революции, которая ещё не произошла.

Но большее практическое значение в борьбе со «старой» бюрократией имел новый партийный устав, в который были внесены требования о недопустимости занимать выборные должности более двух сроков подряд, что положило бы конец власти «старой» бюрократии. Именно это послужило главной причиной свержения Хрущёва «старой» бюрократией – как и недовольство теми мерами, которые Хрущёв принял в рамках борьбы с возрождением буржуазии: «мягкая» (но достаточно эффективная) денежная реформа 1960 года и требование при покупке дорогих вещей доказать трудовой характер средств.

Это свержение оказалось возможным потому, что Хрущёву так и не удалось сделать своей опорой рабочий класс и передать ему власть от мелкой буржуазии и бюрократии. В ошибках и неудачах Хрущёва историки находят десятки субъективных причин, однако до сих пор не решён вопрос, а мог ли рабочий класс того времени принять власть? Чего не хватало в то время рабочему классу для действительного совершения Коммунистической революции, когда идейно и юридически он считался правящим классом, когда страна жила под его красными флагами, пела «Интернационал» и ещё Сталин провозгласил СССР государством диктатуры пролетариата?

Возможно, что действительно причиной несовершения Коммунисти-ческой революции было неблагоприятное стечение чисто субъективных факторов, которые в критический момент исторической бифуркации сработали в пользу мелкой буржуазии (уже тогда вырождающейся как ведущий класс). Однако, по мнению автора, следует поискать и более глубокие объективные причины и обратиться к более общему историческому закону, который гласит, что при столкновении цивилизаций и формаций побеждает цивилизация и формация с более высоким уровнем культуры. Советские (и не только) идеологи, насколько известно автору, не пытались применить этот общеисторический закон ни к российским революциям, ни к причинам поражения социализма в СССР, не обращая внимания даже на то, что в одной из последних своих работ Ленин эти вопросы практически поставил: какой культурный уровень необходим для совершения революции и как этот уровень измерить? Но этот вопрос после смерти Ленина не только не был решён, но даже не осознан. Возможно, что если бы удалось найти способ адекватного измерения уровня культуры какого-нибудь класса (и рабочего класса того времени в частности), то причины несовершившейся Коммунистической революции в СССР в 50–60 х годах ХХ века и возможные пути развития СССР были бы выяснены.

Брежневский «застой» и кризис мелкобуржуазного социализма

Брежневский «застой» был не только периодом загнивания изживавшего себя мелкобуржуазного социализма, у которого исчезала основная классовая база – мелкобуржуазное крестьянство с патриархальными пережитками, но и периодом латентной подготовки буржуазной контрреволюции. Основной опорой бюрократии становилась классово неоднородная так называемая интеллигенция; если доля натуральности в хозяйствах (преимущественно на приусадебных участках) значительно сократилась, то в то же время вследствие применения более эффективных технологий и улучшением инфраструктуры выросла товарность этих хозяйств. Если при Хрущёве крестьяне Черноморского побережья Кавказа и Закавказья, используя климатические преимущества имели высокую земельную ренту, например, за счёт выращивания лаврового листа, то Хрущёв закупкой лаврушки в Италии и организацией специализированного совхоза в Грузии этот источник товарного производства исключил, и провёл ряд других мер по борьбе с мелкотоварным производством на приусадебных участках (большей частью неумело), то во времена «застоя» часть крестьянства только увеличивала товарное производство на приусадебных участках. Доходы от приусадебных участков даже в Воронежской области составляли до 40% доходов у формальных работников совхозов или колхозников. В условиях бесконтрольности за источниками доходов и расширения коррупции бюрократической системы, сформировалась система подпольных производств («цеховики»). В условиях, когда было известно, что значительная часть вкладов в сберкассах принадлежит узкому кругу лиц с нетрудовыми доходами, никаких мер по массовому изъятию этих средств не принималось. Нежелание регулировать спрос и предложение за счёт изменения цен приводило к системе дефицитов в торговле, который был источником доходов торгашей. Даже если в промышленности были возможности увеличить производство, например, холодильников, торговля занижала заказы, и наживалась на дефиците. Бюрократическая система изживала себя, но продолжала держаться за старые методы управления и свои хоть и копеечные, но привилегии.

Эпоха Брежнева сменилась короткими периодами руководства Андропова и Черненко. Если личность и политика Черненко была достаточно ясными – он был готов к ряду назревших изменений в политике с сохранением социализма, то роль и политика Андропова до сих пор остаётся предметом споров историков – вплоть до подозрений, что он был тайным агентом спецслужб Запада. Какие бы реформы мог осуществить Андропов – вопрос спекулятивный, ибо свидетельства о его планах противоречивы; но тот факт, что ещё при Брежневе Андропов предлагал всех идеологических противников (включая коммунистов) помещать в психушки и там «лечить», говорит о том, что ничего хорошего его управление партий и страной вряд ли бы принесло.

В любом случае мелкобуржуазный социализм вступал в период кризиса, из которого было два пути: Коммунистическая революция или революция Буржуазная.

«Перестройка» и конец мелкобуржуазного социализма в СССР

Период «перестройки» как раз и оказался тем периодом, когда кризис мелкобуржуазного социализма завершился Августовской буржуазной контрреволюцией. Автор не хочет проводить психологических изысканий, чего хотел и чего не хотел Горбачёв – а покажет, что из его субъективных хотелок объективно получилось. Необходимость корректировки курса была объективной и чувствовалась в обществе повсеместно, но каждый класс хотел перемен в свою пользу, а интересы классов были различны – вплоть до противоположных. Если бы Горбачёв действительно хотел «больше демократии, больше социализма», то необходимо было бы принять решительные экономические и политические меры против народившейся и нарождавшейся буржуазии: конфискационную денежную реформу; борьбу с «дефицитом» выравниванием спроса и предложения; наведение порядка в строительстве для ликвидации и недопущения долгостроев, нарушавших денежный баланс в стране, когда строители получали «живые» деньги за «мертвые» объекты; выявление и конфискацию подпольных предприятий и других источников нетрудового дохода; «зачистку» бюрократических «авгиевых конюшен» с усилением мер народного и партийного контроля; чистку партии от проходимцев и балласта; не только формальную опору на традиционные слои рабочего класса, но и на современные слои рабочего класса: инженеров и учёных материального производства; гласность настоящую, а не бесконтрольность продажной журналистики; реальную борьбу с возрождающимся и возникающим буржуазным национализмом на западных и южных окраинах СССР; прекращение национального паразитизма большинства республик за счёт рабочего класса России, Украины и других пролетарских центров, когда, например, в безземельном аграрном Таджикистане была наиболее высокая рождаемость, обеспеченная за счёт союзных средств, а сельское хозяйство Эстонии получало удобрений в 30 раз больше, чем соседняя Псковская область; разгосударствление ряда мелких предприятий службы быта и торговли и превращение их в кооперативные предприятия. Этот перечень необходимых мер можно продолжить, но исторический факт, что эти меры не предпринимались или предпринимались в куцем или искажённом виде. К особенностям политики Горбачёва можно отнести то, что на важнейшие государственные и партийные посты назначались люди, меньше всего подготовленные для решения поставленных задач и в принципе нерешительные: министром обороны был назначен генерал-солдафон Язов, не пользовавшийся уважением среди военных; министром иностранных дел – Шеварднадзе, который вместо многолетней политики Громыко «нет!» всем попыткам США и капиталистического блока добиться каких-либо односторонних преимуществ со стороны СССР начал сдавать все важнейшие внешнеполитические позиции и всех союзников; вице-президентом был назначен нерешительный и неавторитетный Янаев; заместителями по партийным делам такие же неавторитетные и нерешительные Ивашко и Шенин; премьер-министром был назначен «плачущий большевик» Рыжков, не имевший опыта государственного управления; его заместителем по вопросам экономики был назначен кабинетный учёный Абалкин, который ни в науке ничего не добился, ни опыта практического никакого не имел. Этот список легко продолжить – но и сказанного достаточно для того, чтобы понять, что горбачевская кадровая «революция» была направлена для слома системы управления. ГКЧП полностью показал никчемность лиц, попытавшихся возглавить отпор капитализации страны.

Хотел ли при этом бюрократ и авантюрист Горбачёв решить нерешаемую задачу маневрированием между классами решить острые проблемы, не задевая ничьих интересов – сейчас не важно. Важен результат, что рабочий класс не получил реального доступа к власти, а к власти прорвались сторонники капиталистических отношений.

Природа социального строя, сложившегося в 90-е годы

Никаких сомнений в природе социального строя сложившегося в 90-е годы нет и быть не может – это капитализм. Вопрос может быть лишь в определении особенностей этого капитализма, родившегося не «нормальным» путём из феодализма, а ненормальным, ретроградным путём из мелкобуржуазного социализма.

Что можно сказать по этому поводу? В Августовской революции победила малочисленная и экономически малосильная буржуазия; её классовой опорой служили более многочисленные мелкобуржуазные слои, которые в действительности ещё не были буржуазными, но были буржуазными психологически, преимущественно кооператоры. Их поддержали отдельные неорганизованные слои малоумной интеллигенции и даже рабочего класса, мечтавшие о сломе «сталинско-брежневской» системы, но не представлявшие, что и как необходимо делать.

Буржуазные победители получили в распоряжение мощную государственную экономическую систему; если бы они просто легализовали свой подпольный бизнес, то тут же бы потерпели экономическое поражение от мощных отраслей промышленности. Природой капитализма той поры в России и других республиках мог быть и был только государственный капитализм Поскольку Гайдар и Чубайс кое-что изучали в институтах у Ленина, то они хорошо знали, что между государственно-монополистическим капитализмом и социализмом – один шаг, и сделали всё возможное, чтобы отойти подальше от этой пропасти (для них) – провели ускоренную грабительскую приватизацию как в интересах «новых русских» капиталистов, так и в интересах капиталистов иных стран. При этом якобы либерал Гайдар использовал для этой приватизации инструменты самого откровенного государственного регулирования. Поскольку ни у «новых русских», ни даже у зарубежных капиталистов» не было таких громадных средств для выкупа советской государственной собственности, а на вкладах части трудящихся было достаточно средств для выкупа значительной части госсобственности, то первым делом Гайдара было запустить печатный станок и обесценить те средства, которые были на счетах у широких масс. Если бы Гайдар не включил печатный станок, то равновесие спроса и предложения установилось на уровне инфляции порядка 10%, а при запущенном им инфляционном механизме вклады трудящихся были обесценены практически до нуля.

После завершения основного этапа грабительской приватизации, сопровождавшейся небывалым для мирного времени падением промышленного и сельскохозяйственного производства, новые собственники задумались о том, чтобы запустить эти предприятия и получать с них прибыль. Гайдару дали пинка (натурально), Черномырдина отправили в дипломатическую ссылку, а руководить хозяйством Ельцин назначил Примакова и Маслюкова, бюрократов советской выучки, которые за несколько месяцев прекратили падение производства и обесценивание наворованной собственности и даже попробовали проводить политику, не зависимую от США. Результат известен: США применили рычаги личного давления на наворованные и спрятанные на Западе средства Ельцина и его семьи и заставили его назначить своим преемником малоизвестного питерского помощника Собчака из бывших агентов КГБ.

За тридцать лет правительства Ельцина – Путина – Медведева обрушили экономику России так, что страна, имевшая в 1990 году 10% от мирового ВВП, упала до 2–3% мирового ВВП преимущественно в сырьевых отраслях и производстве полуфабрикатов, стремительно опустившись в разряд стран капиталистической периферии. Если среднемировые темпы роста экономики в последние десятилетия достигали 3,5% в год, то у России они не превышали 1,6% , то есть страна продолжает отставать. Уровень реального производства в России до сих пор не достиг уровня 1990 года. В чьих классовых интересах это происходит – вопрос на уровне школьника. Без слома имеющегося хозяйственного механизма Россия станет уступать некоторым африканским странам и будет либо расчленена на совсем слабые части, лишённые и сырья, и промышленности, либо превратится в послушного подручного мирового жандарма – в случае, если Третья мировая война не уничтожит её практически полностью.

Есть ли будущее у социалистической идеи?

Поскольку коммунистическое будущее – не плод идейных фантазий, а закон развития общества, то у этого будущего есть одна возможная преграда – гибель человечества в случае случайных факторов Третьей мировой войны. Каким путём человечество придёт к коммунизму – это вопрос более сложный и не определённый. Капитализм уже приходит к своему пределу, его анархия в хозяйственной жизни постепенно сменяется планово-монополистическим этапом, очередной ступенью империализма. Однако главный кризис капитализма сейчас обусловлен именно анархией в «производстве» населения и вызванной перенаселением угрозой экологической катастрофы. Уже в настоящее время численность населения Земли (8 миллиардов человек) превышает в 15–20 раз ту численность населения, которое может проживать на Земле, удовлетворять разумные материальные потребности и при этом находиться в разумном равновесии с окружающей средой. Третья мировая война – попытка империалистов США решить проблему перенаселения самым варварским насильственным способом. Эта война уже началась, она на стадии подготовительных этапов, и если человечество не даст отпора планам американских олигархов, то 7,5 миллиардов человек «лишнего» населения, включая не только Россию, но и нынешних «союзников» США (а на самом деле их экономических конкурентов и дурачков «чемберленов») будет в ближайшие годы уничтожена.

Единственная возможность в мировом масштабе противостоять планам американских олигархов – это создать мощную Военно-промышленно-политическую коалицию за мир (ВППКМ) в составе стран мирового мелкобуржуазного социализма, стран капиталистической периферии и части развитых стран, не включенных в состав «золотого» полумиллиарда, а также мирового рабочего и коммунистического движений. У коммунистов есть шанс в борьбе против этих планов американских олигархов провести мировую Коммунистическую революцию – вполне мирными способами – но этот шанс мизерный, ибо не только у широких масс, но и у партийных коммунистических лидеров нет понимания сложившейся ситуации.

Но бездействие – верный способ положить голову на плаху.

Комментарии Мальцева А.А. к ответам Исайчикова В.Ф.

Замечание об априорности и апостериорности, что сделал Виктор Федорович к размышлениям Архангельского, показывает, что он, как впрочем и большинство марксистов, склонен решительно недооценивать проблему ошибочности эпистемологии Маркса-Энгельса. Безусловно, процесс создания научной теории в области социологии, т.е. на самом высшем уровне движения материи, объективно более сложен, чем в физике или химии, а потому социология оформилась в науку гораздо позднее, чем физика. Но ведь оформилась же. В социологии применяется вполне строгое понятие эксперимента. А потому если 100 лет назад ссылка на большую сложность социологии была неопровержима, то сегодня это уже не так однозначно.

Безусловно, многие явления существуют в единичном экземпляре, что не позволяет выделить статистические закономерности. Однако сам же Виктор Федорович приводит примеры из той же ядерной энергетики, где, тем не менее, какие-то заключения делаются. Большая сложность социальной формы движения материи должна не отрицать общенаучные методы исследования, а там, где это возможно, все же применять эти методы, пусть и модифицированные. В частности, никто не запрещает применить метод конкуренции прогнозов. Если конкурирующие социологические концепции могут создать прогноз развития общества в сходных условиях, то вполне возможно дождаться того, что это развитие прошло, пусть и в единичном экземпляре, а потом сравнить – прогноз какой из концепций оказался в большей мере подтвержден эмпирически.

Как я указывал ранее, к началу ХХ века прогнозы Маркса начали давать некоторое расхождение с эмпирической реальностью. В результате было создано две модификации марксистской теории: теория империализма В.И. Ленина и ревизионизм Э.Бернштейна. Теория империализма полагала империализм кануном социалистической (коммунистической) революции. Подчеркнем – революции прежде всего в наиболее развитых странах. Чего нет до сих пор. Ревизионизм Бернштейна указывал на невозможность отменить рынок, даже если пролетариат возьмет власть. А потому ревизионизм предлагал основные усилия сосредоточить не на революции, а на получении парламентского большинства. Таким образом, если следовать общенаучным методам, теорию империализма и вытекающее из нее понятие «эпоха социалистических революций» следует считать ошибочными. Виктор же Федорович остается полностью в рамках ленинизма.

Если же ссылаться на то, что Маркс давал свои прогнозы «тогда, когда капитализм ещё не достиг стадии зрелости и некоторые процессы ещё не проявились», то это ставит под вопрос марксизм в целом – а насколько вообще обоснован вывод, что общество движется к коммунизму, если этот вывод был сделан на основе неразвитого капитализма, когда многие эффекты ещё были незаметны? Оставаясь в рамках ленинизма трудно избегнуть подобных парадоксов. Если же отказаться от ленинизма, как этого требует научная методология, то вполне возможно предложить вариант марксизма, очищенного от подобных парадоксов.

При этом необходимо отметить неоднозначность применения терминов «социализм» и «коммунизм», что Виктор Федорович не всегда учитывает. Классики использовали эти понятия как синонимы, да и Ленин во многих случаях также. А потому я, когда пишу о позиции классиков, также могу использовать эти термины как синонимы. Когда же я пишу от собственного имени, я никак не могу использовать эти термины как синонимы, поскольку утверждаю принципиальную невозможность для социализма быть фазой коммунизма.

Оценка Виктором Федоровичем Гражданской войны вызывает некоторые возражения. Гражданская война не была крестьянской войной против помещиков – это только один аспект той войны, отраженный в советской пропаганде. Гражданская война была войной рабочего класса (до 60 процентов рабочих металлистов и текстильщиков воевали в Красной армии – т.е. все призывные возраста), но не против капиталистов (капиталисты по большей части эмигрировали), а против помещиков и интеллигенции. Крестьянство в массе было к этой войне безразличным. На первом этапе Белые устроили Ледяной поход, но крестьянство его не поддерживало – в результате создавались офицерские полки, капитаны шли рядовыми. У Белых просто не было солдат. И только после создания Красными продотрядов Белые смогли набрать массовую армию. Но крестьянство в значительной степени поддерживало зеленых (бей Красных, пока не побелеют, и Белых, пока не покраснеют). Дезертирство как из Белой армии, так и из Красной было значительным.

Как мне кажется, Виктор Фёдорович при ответе на второй вопрос неоправданно рисует критическое отношение Ленина к «военной уравниловке». Напротив, Ленин сознательно пытался отменить рыночные отношения – иначе он не стал бы проталкивать Программу РКП(б) в 1918–19 годах. «Тов. Бухарин говорит /…/ Я должен повторить то, что возражал ему, когда он в 1917 году летом предлагал откинуть программу-минимум и оставить только программу-максимум. Я тогда ответил “Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати”. Когда мы завоюем власть, да немного подождем, тогда мы это сделаем. Мы власть завоевали, немножечко подождали, теперь я согласен это сделать» ⁸⁰. Практически то же самое Ленин говорил и в 1918 году ⁸¹. То есть до Октября, до захвата власти Ленин не был готов объявить, что большевики переходят сразу к программе-максимум – это могло помешать власть захватить. Ну а в 1919 году никакой НЭП Ленин не планировал и программу-минимум отменил как выполненную. И только совпадение внутреннего кризиса в партии большевиков с чередой мятежей заставило его вернуться к программе-минимум Программы РСДРП.

Вызывает некоторое удивление – откуда при ответе на третий вопрос взялись полтора десятка классов в послереволюционной России? (И это при том, что инженеров и номенклатуру Исайчиков за классы не считает.) Ошибочно также утверждение, что время НЭПа было совместной диктатурой рабочего класса и крестьянства. Это было время диктатуры партии, диктатуры нарождающегося класса номенклатуры. Диктатура же пролетариата (диктатура профсоюзов), декларировавшаяся в только что принятой Программе РКП(б) ⁸², на выполнении которой настаивал Шляпников, была объявлена Лениным синдикализмом ⁸³.

С мнением Виктора Федоровича, что свертывание НЭПа и коллективизация – это единый процесс сталинской контрреволюции, можно только согласиться. Но тогда стоит расширить временные границы этого процесса и отсчитывать его начало с момента назначения Сталина на пост генерального секретаря, впрочем, в ответе на 5-й вопрос Виктор Федорович так и отсчитывает. Реальным содержанием идеологических дискуссий 20-х годов был не поиск путей дальнейшего развития страны, а постепенный захват власти генеральным секретарем (первоначально чисто техническая должность), который в процессе этого последовательно переходил с одной идеологической платформы на другую, побывав представителем всех без исключения идеологических платформ. И хотя он и не был никогда троцкистом, однако именно план троцкистов по форсированной индустриализации был осуществлен Сталиным в конечном счете.

Проводя во многом верный анализ сталинизма, Виктор Федорович не замечает нарождения новых классов и ошибочно трактует строй в СССР как мелкобуржуазный социализм ⁸⁴, тогда как власть принадлежала не мелкой буржуазии, а новому эксплуататорскому классу номенклатуры.

Виктор Федорович упорно продолжает называть строй в СССР мелкобуржуазно-социалистическим. Можно условно согласиться (во всяком случае такая идея для многих выглядит привлекательной) с тем, что в СССР возникли предпосылки для перехода к первой фазе коммунистической формации. То есть Виктор Федорович полагает строй в СССР отдельной формацией, более прогрессивной, чем капитализм, но фазой коммунизма не являющейся. И также применяет к этой формации определение «социализм» пусть и с добавлением «мелкобуржуазный». Идея такой формации решительно противоречит принятой в СССР пятичленке, а потому Виктор Фёдорович продвигает свою идею как новое слово в науке. При этом он ссылается на Маркса, якобы идея такой формации была высказана Марксом в Манифесте коммунистической партии. В этом ярко проявляется идеализм как марксизма-ленинизма, так и самого Исайчикова в частности.

Давайте обратимся к самому Манифесту. Вот его содержание:
                        I. Буржуа и пролетарии
                        II. Пролетарии и коммунисты
                        III. Социалистическая и коммунистическая литература
                                    1. Реакционный социализм
                                                a) Феодальный социализм
                                                b) Мелкобуржуазный социализм
                                                c) Немецкий или "истинный", социализм
                                    2. Консервативный, или буржуазный, социализм
                                    3. Критически-утопический социализм и коммунизм
                        IV. Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям

В первых двух разделах Маркс с Энгельсом описывают течение социальных процессов. И никакого мелкобуржуазного социализма в таком описании нет. Такой социализм появляется в следующем третьем разделе как один из вариантов реакционного социализма. Однако название этого третьего раздела - Социалистическая и коммунистическая литература. То есть тут анализируется не течение социальной материи, а отражение этого течения в головах политиков - идеология, причём идеология, квалифицируемая Марксом-Энгельсом как ошибочная. Этот социализм "разоблачил лицемерную апологетику экономистов. Он неопровержимо доказал разрушительное действие машинного производства и разделения труда, концентрацию капиталов и землевладения, перепроизводство, кризисы, неизбежную гибель мелких буржуа и крестьян, нищету пролетариата, анархию производства, вопиющее неравенство в распределении богатства" ⁸⁵ и так далее.

Разоблачил. То есть Маркс с Энгельсом не утверждают, что такой социализм мог бы реально возникнуть, они говорят о пропаганде - приверженцы такого социализма разоблачили и так далее. А к чему сторонники такого социализма стремились? "По своему положительному содержанию этот социализм стремится или восстановить старые средства производства и обмена, а вместе с ними старые отношения собственности и старое общество, или - вновь насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в рамки старых отношений собственности, отношений, которые были уже ими взорваны и необходимо должны были быть взорваны. В обоих случаях он одновременно и реакционен и утопичен. Цеховая организация промышленности и патриархальное сельское хозяйство - вот его последнее слово" ⁸⁶.

В СССР же этот так называемый "мелкобуржуазный социализм", как утверждает Виктор Фёдорович, провёл коллективизацию, то есть уничтожил патриархальное сельское хозяйство, и провёл форсированную индустриализацию, то есть никак не цеховую организацию промышленности, а наоборот - создал сверхмонополизированную крупную промышленность. Так что Исайчиков тут притянул Манифест за уши.

Интересно, что Исайчиков пытается приписать идею коммунистической революции Сталину, но оговаривается, что это недоказуемо. Вот как он характеризует противников такой революции: «основным противником такой революции был уже не столько класс мелкой буржуазии, сколько класс их слуг – бюрократии, терявший при Коммунистической революции ряд социальных привилегий». То есть, по мнению Исайчикова, строй, сложившийся к концу правления Сталина, характеризовался тем, что власть принадлежала мелкой буржуазии (откуда такая идея?), бюрократы были слугами этой буржуазии, но основные привилегии имела не эта мелкая буржуазия, а как раз бюрократы. Если этот строй не был фазой коммунизма, если переход к такой фазе только ещё назрел, следовательно, имело место явление эксплуатации – в частности выражавшееся в привилегиях бюрократии. Но в таком случае не логичнее ли принять ту схему, что предлагаю я? Социализм есть классово-антагонистическое общество. Бюрократия, являвшаяся прослойкой в прошлых формациях, при переходе к социализму превращается в класс номенклатуры, которому и принадлежит реальная власть.

Собственно, такую картину Виктор Федорович и рисует, показывая, что Хрущев попытался ограничить власть номенклатуры, потерпел поражение и был отправлен в отставку.

Надежды же на рабочий класс, что высказывает Исайчиков, показывают некоторую утопичность его взглядов. Гегемония рабочего класса заканчивается на рубеже ХХ века. С началом НТР рабочий класс теряет прогрессивность и передает гегемонию новому пролетарскому классу – инженерам и ученым. Как пишет Эрик Дж. Хобсбаум: «Основной социальной опорой европейских расистских движений, таких как Национальный фронт во Франции, оказывается местный рабочий класс, а главными активистами подобных движений – молодые представители рабочего класса – скинхеды и прочие» ⁸⁷. Заметим, что и в нашей стране скинхеды это преимущественно рабочие, тогда как интеллигенция и инженеры (студенты) скорее представлены в антифа. А вот уже оценки наших дней: «В настоящий момент борьба за социализм в России серьезно затруднена отсутствием рабочего движения, в частности отсутствием забастовок солидарности. Оно не организовано, слабо, не только не способно выработать собственную идеологию, но даже не воспринимает идеологию, выработанную для них “извне”. В афористичной форме это звучит так: “Рабочие есть, но рабочего класса нет”» ⁸⁸. «Тем не менее факт остается фактом – капитализм не ниспровергнут, а пролетариат не рвется исполнять возложенную на него в “Манифесте Коммунистической партии” “историческую миссию”» ⁸⁹.

Сомнительна также идея Виктора Федоровича, что в брежневскую пору основной опорой бюрократии становится интеллигенция. Это пример каши, что носит название «современный марксистский классовый анализ». Зачем номенклатуре, обладающей реальной властью, имеющей в своих руках весь репрессивный аппарат государства, еще какая-то опора в интеллигенции? Когда любого интеллигента легко можно посадить или выдворить за пределы страны? Некорректно также применение тут термина интеллигенция. Кто имеется в виду – класс инженеров или прослойка творческой интеллигенции? То, что прослойка интеллигенции играет служебные функции при правящем классе – не новость. Но применять по отношению к прослойке термин “опора”?

Исайчиков Виктор Федорович также пребывает в заблуждении, что имеющийся в России строй – это капитализм. На мой прямой вопрос – как же тогда определить классовую принадлежность, скажем, главы Газпрома Миллера, Виктор Федорович ответил, что он феодал. Уже это одно показывает исключительную странность его классового анализа. Отсюда идёт и утверждение, что «в августовской революции победила малочисленная и экономически малосильная буржуазия». Если это так, то вопрос – а как же эта буржуазия могла вообще победить, если не обладала ни численностью, ни экономической силой? На самом деле августовская революция никакой революцией не была, смены элит не произошло, власть как была в руках номенклатуры, так и осталась. То есть говорить о каком-либо формационном изменении характера государства неправомерно – в современной России тот же самый строй, что был и в СССР. Изменилась только форма этого строя – поскольку отменена 6-я статья Конституции, то социализм жреческой фазы Сж сменился социализмом феодализированным Сф. Что и дает Виктору Федоровичу некоторые основания называть Миллера феодалом. Сам же Виктор Федорович упоминает о применении Гайдаром средств государственного регулирования – как раз признак социализма.

Скептически я отношусь к предположению Витора Федоровича, что конкретный выбор Ельциным своего преемника был инициирован США. Если это так, то США очень крупно ошиблись. Хотя с утверждением о том, что Гайдар отличался невежеством в своих представлениях о функционировании экономики, полностью согласен.

Виктор Федорович полагает, что альтернативой коммунистического развития может быть только гибель человечества в Третьей мировой войне. Как он полагает, эта война – попытка империалистов решить проблему перенаселения. В общем с такой идеей можно согласиться. Но Исайчиков почему-то предполагает, что на Земле комфортно может жить не более миллиарда человек, что вызывает сомнения. При каждом формационном переходе к более прогрессивной формации имеется скачок численности не менее, чем в 10 раз. То есть попытка затормозить рост численности человечества, это попытка законсервировать имеющуюся ОЭФ, остановить социальный прогресс. На Земле еще достаточно пустынных территорий, чтобы не пугаться роста населения. Насильственно прерванные попытки Муамара Каддафи оросить Сахару дали бы столько сельскохозяйственной продукции, что вполне можно было бы прокормить и 30 миллиардов. Совершенно пока не используется возможность строить прибрежные города в водной среде и использовать ресурсы мирового океана. И так далее. Если те средства, что сегодня направляются на гонку вооружений, направить на решение этих проблем, то проблему перенаселения вполне удастся решить – сделать так, что увеличение населения не будет угрожать цивилизации.

Ссылки и примечания

1. Бернштейн Э. Очерки из истории и теории социализма. С-Пб, 1902. 400с.

2. Ленин В.И. Империализм, как высшая стадия капитализма // Ленин В.И. ПСС. Т.27. М.: ИПЛ, 1969. С.385-386, 397, 405, 420-421, 424.

3. Мальцев А.А. Ошибочность ленинской теории империализма // Мальцев А.А. Марксизм и Украина (7 апреля 2022 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr457.html

4. Мальцев А.А. Гносеологические ошибки марксизма // «Камо грядеши» (октябрь 2019 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr389.html

5. Мальцев А.А. К вопросу об эпистемологической ошибочности марксизма // «Камо грядеши» (октябрь 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr445.html

6. Мальцев А.А. Об исторических типах научной рациональности // «Камо грядеши» (декабрь 2022 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr477.html

7. Ленин В.И. Политический отчет ЦК // Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М.: ГИПЛ, 1959. С.20-21.

8. Плеханов Г.В. О тезисахъ Ленина и о томъ, почему бредъ бываетъ подчасъ весьма интересенъ. СПб.: Издание Марии Малых, 1917. 16с.

9. Ленин В.И. 7-я всероссийская конференция РСДРП(б). Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая). Протокольная запись. // Ленин В.И. ПСС. Т.31. М.: ИПЛ, 1969. С.354, 356.

10. Ленин В.И. О задачах пролетариата в данной революции. Тезисы. // Ленин В.И. ПСС. Т.31. М.: ИПЛ, 1969. С.116.

11. Ленин В.И. 7-я всероссийская конференция РСДРП(б). Резолюция о текущем моменте. // Ленин В.И. ПСС. Т.31. М.: ИПЛ, 1969. С.451.

12. Маркс К. Наброски ответа на письмо В.И. Засулич. // Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т.19, С.419-420.

13. Ленин. В.И. Русская революция и гражданская война. // Ленин В.И. ПСС. Т.34. М.: ИПЛ, 1969. С.226.

14. Маркс К. Письмо В.И. Засулич // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т.19. М.: ГИПЛ, 1961. С.250.

15. Ленин В.И. О нашей революции (по поводу записок Н.Суханова) // Л енин В.И. ПСС. Т.45. С.379.

16. Мальцев А. Гипотезы и прогнозы марксизма. Подтверждение и опровержение // «Камо грядеши» (лето 2019 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr400.html

17. Мальцев А. Проблема социализма в формационной теории. Альтернативы. №4. 2021 г. С.171-172.

18. Мальцев А.А. Ловушка авторитарной модернизации // Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#05

19. Мальцев А.А. Конфликт пророков и епископов // «Камо грядеши» (август-ноябрь 2019) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr418.html#Закон

20. Мальцев А.А. Борьба пророков и епископов // Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#08

21. Мальцев А.А. Борьба большевиков под руководством В.И.Ленина против диктатуры пролетариата // Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#06

22. Мальцев А.А. Начало процессов формирования новых классов // Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#07

23. Мальцев А.А. Ловушка авторитарной модернизации // Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#05

24. Мальцев А.А. Ноосферная революция // «Камо грядеши» (2006 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr88.html

25. Мальцев А.А. Проблема социализма в формационной теории // Альтернативы №4 2021 г. С.170-171.

26. Мальцев А.А. Механизм формационного перехода // Корректировка формационной теории (февраль-март 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr438.html#05

27. Мальцев А. Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. С.34-35. // (февраль 2023 г.) URL: https://vk.com/away.php?to=http%3A%2F%2Fsd-inform.org%2Fupload%2Fbooks%2FSovremennost%2FMaljtsev%2FMaljcev%2520Ekspluatazija%2520v%2520SSSR.pdf;
    а также «Камо грядеши» (февраль 2023 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html

28. Ленин В.И. VII съезд РКП(б). Политический отчет ЦК. 7 марта // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. М.: ИПЛ, 1983. С.30.

29. Ленин В.И. VII съезд РКП(б). Политический отчет ЦК. 7 марта // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. М,: Политиздат, 1983. С.34.

30. Ленин В.И. Лучше меньше, да лучше. // Ленин В.И. ПСС. Т.45. М.: ИПЛ, 1970. С. 401.

31. Ленин В.И. О кооперации // Ленин В.И. ПСС. Т.45. М.: ИПЛ, 1970. С.370.

32. Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. М.: ГИПЛ, 1959. С.7.

33. Мальцев А.А. Европейская революция и исторический материализм // Мальцев А.А. Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#022

34. Эдуард Бернштейн. Очерки из истории и теории социализма. С-Пб, 1902. С.235-236.

35. Мальцев А.А. Архаика революции // Демократия и социализм XXI. №2. 2015 г. С.39-52.

36. Троцкий – Чхеидзе. Апрель 2013 г. // VK. Письма Ленина и Троцкого с критикой друг друга. (последнее обращение 25.03.2023) URL: https://vk.com/wall-58992818_4147

37. Мальцев А.А. Критерии достаточности развития для отмены рынка // Мальцев А.А. Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#023

38. Мальцев А.А. Классовый характер идеологии. К вопросу о всеобщем характере обобществления собственности // «Камо грядеши» (август-сентябрь 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr443.html

39. Мальцев А. Проблема социализма в формационной теории. // Альтернативы, 2021. №4. С.161-180.

40. Мальцев А. Корректировка формационной теории // «Камо грядеши» (февраль-март 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr438.html

41. Энгельс Ф. Принципы коммунизма // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.4. М.: ГИПЛ, 1955. С.328.

42. Там же. С.329.

43. Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.17. С.346–347.

44. Ленин В.И. Империализм, как высшая стадия капитализма. // Полн. собр. соч., т.27, с. 315.

45. Энгельс Ф. Общественные классы – необходимые и излишние // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.19. С.298.

46. Ленин В.И. Империализм… С.319–320.

47. Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. Избранное. М.: Эксмо, 2008. С.196-197.

48. Троцкий Л. Новый курс. // Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990. С.174.

49. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Academia, 2004. С.120.

50. Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991. С.12-14.

51. Бэлл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С.161.

52. Программа РКП(б) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. М.: ИПЛ, 1983. С.84.

53. О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии. Резолюция Х съезда // Протоколы Х съезда РКП(б). М.: ПИ, 1933. С.587,589, 590.

54. Троцкий Л.Д. Выступление на двенадцатом заседании 14 марта, утром // Протоколы Х съезда РКП(б). М.: ПИ, 1933. С354.

55. Ленин В.И. Государство и революция. // Ленин В.И. ПСС. 5 изд. Т.33. М.: ИПЛ, 1969. С.35.

56. Мальцев А. Классовый характер идеологии. К вопросу о всеобщем характере обобществления собственности // «Камо грядеши» (август-сентябрь 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr443.html

57. Мальцев А. Борьба пророков и епископов // Мальцев А. Эксплуатация как ключевое имманентное явление Советского Союза (февраль 2023 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#08

58. Мальцев А. Конфликт пророков и епископов // «Камо грядеши» (август-ноябрь 2019 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr418.html#Закон

59. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Benson: Khronika Press, 1984. 427с.

60. Мальцев А. К еврейскому вопросу // "Камо грядеши" (2024 г.) URL: https://mrija2.narod.ru/sdpr505.html

61. Мальцев А. Можно ли в принципе совместить признание И. Сталина с левыми взглядами? // ЖЖ (9 марта 2015, 18:09) URL: http://anatolsen.livejournal.com/153108.html

62. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: «Советская Россия», совм. с МП «Октябрь», 1991. С.442-487.

63. Покровский С.Г. Остановка научно-технической революции // ЖЖ (Aug. 26th, 2015 at 9:04 PM) URL: http://anatolsen.livejournal.com/243440.html

64. Мальцев А. Динамическая эксплуатация в России // «Камо грядеши». Статическая и динамическая эксплуатация (27.02.2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr398.html

65. Мальцев А. Выводы из кризиса – глобальное кейнсианство // «За социальные права и политические свободы» (24.12.2010) URL: http://www.sd-inform.org/tribuna/blogi-v-internete/778/vyvody-iz-krizisa-globalnoe-keinsianstvo.html

66. Мальцев А. Жадность фраера губит // «Камо грядеши» (2011 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr331.html

67. Мальцев А. Объективность необходимых условий выхода из кризиса // «Камо грядеши» (2016 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr353.html

68. Мальцев А. В чем на самом деле политэкономический смысл социализма // ЖЖ (6 августа 2015, 18:02) http://anatolsen.livejournal.com/227069.html

69. Мальцев А. Матрица Новикова // «Камо грядеши». Корректировка формационной теории (февраль-март 2021 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr438.html#06

70. Мальцев А. Критерии достаточности развития для отмены рынка // «Камо грядеши». Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. (февраль 2023 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#023

71. Мальцев А. Об электронных мошеннических технологиях проведения выборов // «Камо грядеши» (февраль 2012 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/malzev23.html

72. Мальцев А. Критерии достаточности развития для отмены рынка // «Камо грядеши». Эксплуатация как ключевое имманентное явление Сoветского Союза. (февраль 2023 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr480.html#023

73. Мальцев А. Марксизм и Украина // «Камо грядеши» (7 апреля 2022 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr457.html

74. Эпштейн Д.Б. – Мальцеву А.А. Электронное письмо. 22 апреля 2023 г. 12:40.

75. Мальцев А.А. – Эпштейну Д.Б. Электронное письмо. 24 апреля 2023 г. 17:40.

76. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии...

77. Гегель Г.В.Ф. [закавычена не цитата, а вольный пересказ места из "Феноменологии духа" (М.: Наука, 2000, С.9.) о том, что не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением.]

78. Ленин В.И. ПСС. Т.44. С.205.

79. Шекспир В. Гамлет. Перевод Б. Пастернака.

80. Ленин В.И. Доклад на утреннем заседании 19 марта // Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М.: Госполитиздат, 1959. с.52.

81. Ленин В.И. Выступление на вечернем заседании 8 марта // Седьмой экстренный съезд РКП(б). Стенографическй отчет. Март 1918 года. М.: Госполитиздат, 1962. С.146.

82. Программа РКП(б) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. М.: ИПЛ, 1983. С.84.

83. Ленин В.И. Кризис партии // Полн. собр. соч. Т.42. С.234.

84. Мальцев А. Ошибки современного марксистского классового анализа // «Камо грядеши» (но-ябрь 2019) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr420.html

85. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М.: ГИПЛ, 1955. С.450.

86. Там же.

87. Хобсбаум Э.Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Ев-ропе // Нации и национализм / Андерсон Б. и др.; Пер. с англ. и нем. М.: Праксис, 2002. С.342.

88. Ракитская Г.Я. // Социализм вчера, сегодня и завтра. Обзор научной конференции. Альтернативы. №1. 2007. С.74.

89. Колганов А.И. Маркс–XXI: пределы и потенциал социальной философии. Критические ремарки. // Вопросы философии. 2018. № 6.